Мрак космоса (СИ)

У Кострова появился соперник – черный змей. Он скользил слева и лениво контролировал движения человека. А возможно его беспокоили слабые импульсы шедшие из головы потенциальной жертвы. Хотелось взять крайнею ванну из второй шеренги. В ней по уставу должен был лежать офицер. Заполучив такую добычу можно рассчитывать, что за ними пришлют лодку.

Хотелось верить.

Змей не отставал.

Везде царило разрушение. И нельзя было понять, что перед тобой в данный момент: трещит, извиваясь из блока, рваная проводка или ты влез без спроса в чьё-то игрище. С непонятными правилами и сумасшедшим дыханием чужой жизни.

Пол под ногами вздрогнул. Мощный толчок накренил корабль и, судя по автоматической выправке баланса, Костров понял, что главный корабельный компьютер ещё жив. Скоро до него доберутся и тогда всё.

Неприятный спутник отстал. Очередной взрыв за спиной оповестил о том, что появится следующий минус в общем списке фамилий. Интересно, сколько осталось до конца?

Оказавшись среди не взорванных ванн, Костров почувствовал сильную дрожь. Пальцы одеревенели и тыкали в клавиши зубьями грабли. Мимоходом прочитал адресный вкладыш. В офицерской ванне лежал капрал Грей. Некогда разочаровываться. Рывок! Продолговатый саркофаг выходит из зажимов. Рядом плеснул в маску лица взрыв. Глаза уставились на соседнею ванну, сверху на неё пикировал «пожиратель энергии». Решение ещё не успело сформироваться в четкую мысль, как тело рванулось вперед, ноги зацепились за освобожденную штатную единицу, а руки раскинулись в широком разлете. Красивый прыжок! Спортивный. Жаль, что никто не успел запечетлить для потомков. Пальцы остервенело застучали по клавишам. Эту музыку можно было только лицезреть. Слушать – нет. В течение следующей секунды Виталик лежал, уткнувшись маской в пол, рассматривая рисунок вышерблинных песчинок, и закрывал голову рукой, веря, что если произойдет взрыв, то ему обязательно должно повезти. Смерть не слизнет его, протанцует в вихре пламени, чертя вокруг себя зловещей, с мокрым от крови лезвием, косой.

Змей сбросил скорость у самой крышки. Не торопясь, проплыл вдоль саркофага, не касаясь поверхности, и скользнул прочь, растворяясь в полыхающем шабаше.

Костров поднял голову. Убедился, что никто и ничто ему не угрожает. И принялся отсоединять крепежи ванны.

Пригибаясь от всполохов оранжевого пламени, по проходу семенил Фазер. Страх сковывал его движения. Упрямство старого негра, с каким он продвигался к Кострову – поражало. В проходе показался Гай, не изменивший манеру передвижения. Хоть полз он и не профессионально, зато быстро, отстав от Фазера на двадцать метров. В руке психопат сжимал грязную тряпку. Она ему мешала, но он не отпускал вещь, веря, в её ценность. Тряпка была со следами крови, копоти и обугленными разводами белой краски материала.

Фазер почти доковылял, когда Костров сильно рванул вторую ванну на себя и принялся вытаскивать её в проход. Закрученная в бараний рог над его головой пронеслась оранжевая змея. Заметив негра, Виталик закричал:

- Отключи рацию, - и, как маска не приглушала голос, Фазер услышал, кивнул. В полном молчании устремился к офицерской ванне, в которой лежал капрал Грей. Ухватился за скобу, пропустил мимо себя Кострова, и, согнувшись дугой от напряжения, принялся тащить саркофаг.

Гай слышал слова Виталика и сразу взорвался внутри себя бурей эмоций. Минута опасности выбросила наверх, скрытые до этого момента бешенством, самолюбивые чувства. «Мне никто не смеет приказывать!! Я лидер! У меня педагогическое образование!! Я – учитель труда! Я главный! Мне должны подчиняться негры, потому что я белый! Ненавижу уродов и детей! Как можно не любить уроки труда?! Информатику им подавай! Биологию! Тьфу! Труд! Только труд из негров сделал белых, а из обезьян человека! Меня не проведешь апокалипсисом! Я помню! Я не забыл!!! Из чего надо делать указки. Параграф два точка два!» Гай перестал ползти. Перевернулся на спину, чтобы удобнее было кричать про себя и жестикулировать немому крику. Тема затронула душу. Вывернула наизнанку. Вспомнились старые обиды: здоровые негры в тюремной душевой и злые дети на уроках. Кровавая пелена сползла сглаз так же внезапно, как и появилась. Устремленный вверх взгляд с непониманием рассматривал роящихся в клубки цветных змеек. По лицу заблуждала глупая улыбка. Рана в груди за болела. Нестерпимо зачесалась. И Гай резко перевернулся, прополз животом, пытаясь унять зуд. Потом сначала с четверенек, а затем в согнутом состоянии двинулся к приятелям. Да, к друзьям. Надо успеть сказать им что-то важное. Кулак его по-прежнему сжимал тряпку.