Мрак над Джексонвиллем

Шум дождя вырвал Рут из забытья. Она открыла глаза, удивилась, почему вдруг сидит здесь, потом все вспомнила. Свет дня померк, церковь затопила фиолетовая полутьма, и бледный гипсовый Иисус на большом распятии казался ледяным. Рут ломала голову над тем, как же выбраться из города. Может, лучше остаться здесь, в этом убежище, пока все не кончится? «А как, по-твоему, оно может кончиться?» — проворчал ей на ухо Герберт. Да, по-видимому, все вполне может закончиться плохо, очень плохо для Джексонвилля.

Легкий шум отвлек ее от размышлений. Дверь ризницы отворилась, оттуда вышел отец Рэндалл. Он совершал богослужения в этой церкви уже около тридцати лет. Пожилой человек крепкого сложения с крупными кистями рук — он был сыном фермера, — ярый приверженец соблюдения традиций, он всегда носил сутану. Коротко подстриженные седые волосы обрамляли кирпичного цвета лицо. Он много раз исповедовал Рут, и, увидев его, она несколько приободрилась.

Прижимая к груди молитвенник, он шаркающей походкой подошел к ней.

Рут поднялась со скамьи. Старый священник остановился, сощурившись.

— Это вы, Рут?

— Отец мой, происходит нечто ужасное!

В полумраке церковных сводов он вгляделся в нее повнимательнее. Рут чувствовала, как слова застревают в горле. Она сглотнула слюну и выпалила:

— Город во власти черта.

— Что еще за сказки? Рут, в вашем-то возрасте! Что-то не замечал за вами прежде пристрастия к розыгрышам. Или из ума уже выживать начали?

Рут сильно покраснела, понимая, какое могла произвести впечатление: в домашнем платье и тапочках, всклокоченная, да еще и со шваброй в руке.

Дождь хлынул сильнее, и отец Рэндалл поднял глаза к витражу:

— Очень люблю дождь.

— Вы должны мне поверить. По городу мертвые разгуливают! Нужно же что-то сделать!

— Рут, вы что — всерьез хотите, чтобы я поверил в этот вздор?

— Они захватили мой дом!

— Кто?

— Тараканы! Миллионы тараканов! Они хотели убить меня!

— Этот город не впервые переживает нашествие тараканов.

Отец Рэндалл, похоже, терял терпение. Молния озарила маленький неф, и его светлые глаза вспыхнули.

Рут размышляла о том, как бы его убедить. Стоит ли тратить на это время? С другой стороны, он, несомненно, единственный человек, способный навести порядок. Ведь стоит ему только сделать это… как его… «Совершить обряд изгнания духов, дуреха», — раздраженно подсказал Герберт — да, точно: обряд изгнания духов.

— Нужно, чтобы вы совершили обряд изгнания злых духов. Это наш последний шанс!

Отец Рэндалл холодно улыбнулся:

— Рут, вы часом не заболели? Вы и в самом деле полагаете, что я, в моем-то возрасте да с ишиасом, так и брошусь бороться с бесами?

— Но поверьте же мне! — вскричала Рут и, опрокинув стоявшую на алтаре дароносицу, схватила лежащее рядом большое золоченое распятие. — Возьмите это и идемте со мной, сами увидите, что я не лгу!

Отец Рэндалл отступил на шаг:

— Что вы такое творите, безумица старая!

Рут пристыженно затихла. Шум дождя опять усилился, в церкви совсем помрачнело. Капельки крови на теле распятого Христа блестели как настоящие. Рут втянула носом воздух и смущенно спросила:

— Вы чувствуете этот запах?

— Какой запах?

— Будто где-то тут лежит дохлое животное…

Отец Рэндалл пожал плечами — он уже, похоже, был разгневан.

— Положите на место распятие и ступайте в ризницу, там мы с вами все спокойно обсудим.

— Нет! Вы считаете меня старой идиоткой, но я знаю, что говорю; нам всем грозит опасность! В городе полно мертвецов!

«Все священники — твари хитрющие!» — рявкнул ей в ухо Герберт. «Помолчи», — мысленно приказала она ему.

Отец Рэндалл молча ее разглядывал, в колеблющемся свете витража зрачки его на какой-то момент вспыхнули красным светом. Запах дохлятины усилился — до такой степени, что Рут испугалась: вдруг ее сейчас вырвет. Отец Рэндалл, похоже, вони не замечал. Рут подумала о том, что он и сам смахивает на бледную гипсовую статую. Рут шагнула к нему, держа распятие в правой руке.

— Брось его, идиотка, — прорычал какой-то замогильный голос.

Рут подскочила от испуга:

— Слышали? Отец мой, они уже здесь!

Отец Рэндалл слегка повернулся к ней и, скрестив руки на молитвеннике, улыбнулся совсем как прежде — дружески, приветливо.

— Сделаешь ты наконец то, что велено, шлюха старая? — снова прорычал тот голос, и витражи содрогнулись от внезапного ветра.

Рут огляделась, прижимая к груди распятие.

— Это все из-за распятия, — шепнула она отцу Рэндаллу, подходя к нему поближе, — они боятся его! Я была права, когда пришла в церковь! Теперь-то вы мне верите?

Она оказалась наискось от ризницы; дверь была приоткрыта, и Рут машинально заглянула внутрь. На полу что-то валялось — куча тряпья? Она повернулась к отцу Рэндаллу — он как-то странно, словно пытаясь защититься, тряс перед лицом своей книжицей. Над переплетом сверкали его глаза — совсем красные. Испугался он ее, что ли? Смешно. Красные. Вспышка молнии озарила ризницу. Из-под кучи тряпья торчали ноги. Детские ноги с оторванными ступнями.