Мрак остаeтся

Последующие дни пролетели очень быстро. Как оказалось, до начала шабаша леди Тресса приготовила еще много заданий для них обеих. Они помогали проветривать дюжины свободных комнат замка, а также провели долгие часы в рискованных вылазках в прилегающие к Ар-Толору рощи в поисках золотолиста, лунного колокольчика и других трав, которые приказала им найти Тресса. Каждую из этих трав можно было растереть, превратив в дурманящее благовоние, полезное для очистки воздуха и более острого зрения.

Однако были и такие поручения, смысла которых Эйрин просто не понимала. Девушкам приказали сжечь три свечи: одну до основания, вторую наполовину, а третью было велено зажечь лишь на одну минуту — затем ее погасили и завернули в лоскут красного полотна. В самый темный час ночи они наносили воды из колодца, расположенного во дворе замка, хотя Эйрин с трудом понимала, чем та может отличаться от воды, принесенной при свете дня. Влага есть влага. Она обнаружила это, когда, сонная, опрокинула на себя ведро со студеной водой.

— По крайней мере это разбудило и взбодрило тебя, — смеясь, бросила Лирит и опустила ведро в колодец.

Самое необъяснимое случилось тогда, когда Тресса приказала с помощью придворных дам Иволейны сшить три женских платья. Первое соткали из шерсти белого ягненка. Второе было сверкающее, зеленое, украшенное тростником. Третье — черное, как дым, выкрашенное древесной золой. Для чего понадобились три разных платья?

Когда Эйрин спросила об этом, Тресса лишь улыбнулась:

— У нее три лица, и потому она надевает три платья: одно для пробуждения, другое для полноты, третье для убавления.

— Кто надевает? Для кого эти наряды? — спросила Эйрин, сбитая с толку более обычного.

Тресса улыбнулась еще шире.

— Послушай, Лирит, — потребовала Эйрин за ужином в большой зале, пытаясь говорить как можно тише, поскольку королева сидела всего в нескольких метрах от нее. — Что же на самом деле такое этот самый Верховный Шабаш?

— Увидишь, — ответила Лирит и сделала глоток вина. Эйрин едва не застонала вслух. Снова двусмысленность!

Затем глаза ее прищурились.

— Ты ведь сама этого не знаешь, верно? Лирит отвела взгляд.

— У меня есть… одна мысль.

Эйрин была не вполне уверена в природе этой мысли: являлось ли это случайностью, инстинктом или невысказанным словесно посланием, переданным по Паутине жизни. Тем не менее она без труда угадала слово, вертевшееся в мыслях Лирит.

— Разбиватель Рун, — прошептала она.

На этот раз Лирит все-таки пристально поглядела на нее.

— Больше не произноси это слово вслух, сестра. Не раньше, чем его другие произнесут при тебе. Ты поняла меня?

Эйрин никогда не слышала, чтобы Лирит разговаривала с ней так грубо. Она резко кивнула и до конца ужина не промолвила ни слова.

Когда стемнело, в Ар-Толор стали прибывать все новые и новые колдуньи. Некоторые появились в замке еще раньше, причем открыто, при ярком свете дня, остальные — с наступлением сумерек. Временами Эйрин просыпалась среди глубокой ночи, подходила к окну и видела, как во дворе замка появляются едва различимые фигуры и, склоняя головы, безмолвно общаются друг с другом. Вскоре казалось, будто каждый камень крепости эхом повторяет каждый шепот, а слуги и стражи замка стали перемешаться быстрыми шагами с боязливостью мышей, хорошо знакомых с проказами кота.

Эйрин принялась считать дни. Ее никак не оставляла мысль о том, что, если Верховного Шабаша придется ждать еще долго, она просто лопнет от любопытства. Немного скрасить время помогало общество Мелии и Фолкена. Они рассказывали ей истории о былом величии королевства Малакор и о Таррасе, когда он все еще был процветающим городом великой империи. Но хотя истории казались ей интересными, они всего лишь отвлекали от главного. Не прошлое интересовало Эйрин, а то, что произойдет в ближайшие дни.

Это случилось утром того дня, когда должен был начаться Верховный Шабаш. Эйрин обнаружила, что морниши окончательно покинули Ар-Толор. В одну из ночей они свернули свои яркие навесы, уложили их в причудливые кибитки и двинулись в путь.

После завтрака, который Эйрин едва могла проглотить из-за охватившего ее волнения, вместе с Лирит она спустилась к толпе, собравшейся у стен замка. Из слов Трессы явствовало, что теперь все готово к шабашу.

В траве легко различались пожелтевшие места, где еще не так давно располагались повозки морнишей. У одного из таких мест Лирит опустилась на колени и что-то выдернула из высохшей травы. Ее находка ярко блеснула. Это был один из дешевых бронзовых амулетов, которые морниши продавали для отпугивания болезней, облегчения болей и любовного приворота. Амулет имел форму паука. Эйрин стало интересно, для чего он предназначался.

— Жаль, что мы больше не увидим морнишей!

— Тем лучше для нас, — без всякого выражения произнесла Лирит.

Эйрин удивленно поглядела на нее.

— Что с тобой? — спросила она, касаясь руки сестры. Лирит глубоко вздохнула и улыбнулась:

— Ничего. Правда.