Мрак под солнцем

Одновременно выскочив из машины, северокорейцы бросились в здание.

Генерал пакистанской армии Алим Шариф встретил их, держа в руках автомат. Тело генерала китайской разведки Джозефа Ли лежало на полу.

— Ну? — спросил генерал Шариф, поднимая оружие.

Заработали автоматы.

* * *

Никто даже не понял, что произошло. Они сделали ошибку, оставив ляовея в машине. Вид человека, которого они должны были охранять и который сейчас лежал на полу убитым — привел их в ступор. Они застрелили какого то подозрительного сарама[84] с автоматом, уже понимая, что у них серьезные неприятности и для них теперь самое лучшее — если их не расстреляют, а дадут возможность искупить свою вину на поле боя и умереть как солдатам. Сарам упал на дымящийся ящик, перевернул его, туда вывалились угли, и загорелся ковер и штора на окне. Туль и Нет бросились тушить, пока все сильно не разгорелось — и в этот момент, с диким криком в комнату ворвался тот самый ляовей, он сильно ударил Ахопа и отнял у него автомат. Это было трудно представить, потому что Ахоп учил таэквондо их всех — но это было так. Северокорейские солдаты легкой пехоты отличаются превосходной реакцией, а потому и Туль и Нет подняли автоматы и начали стрелять. И не промахнулись — только ляовей почему то не умер. Точнее умер не сразу — он дал длинную очередь по комнате, убил Туля и тяжело ранил Нета, тушить пожар больше было некому и он горел все сильнее и сильнее. А на улице — разгорался ожесточенный бой: пятеро северокорейских спецназовцев пытались с боем прорваться в дом, который удерживали бойцы Бригады антитеррористической полиции Пешавара. Тушить было больше некому…

Российская Федерация, Москва. 23 июля 2015 года. За несколько дней до начала Третьей мировой войны

Вспомнились братья Гуаччарди со смехом игравшие в футбол головами османов…

Мика Валтари "Черный ангел"

Последние дни перед началом Третьей мировой войны запомнились многим. Наверное, так же как и ночь бывает темнее всего перед рассветом — так получилось и тут, что перед десятилетиями беды Господь решил, как бы напоследок — подарить многострадальной стране под названием Россия небольшой кусочек праздника. Пусть и праздник этот был — сомнительным, и по сути своей — трагичным.

Но нет сомнений в том, что этот праздник, этот подъем и единение народа — сыграли значительную роль в том, что произойдет в будущем.

Это сложно описать… ведь мы привыкли к поражениям. Почему то в последнее время так получалось, что ракеты — падали, подводные лодки — тонули, ЕГЭ — списывали, бюджетные деньги — воровали, в общем, за что не возьмись — все получалось через пень — колоду. Даже то, что отлично работало в других странах — да тот же ЕГЭ, что далеко ходить — в нашей стране превращалось в какую-то злую карикатуру на себя же. Видимо, правильно подметил один аналитик и специалист по России — огромная концентрация злой воли, накопившейся обиды, общего ощущения несправедливости происходящего и полный крах моральных норм делает в принципе невозможным внедрение чего-либо прогрессивного в стране, нужно сначала разобраться с базовыми проблемами, найти некие общие принципы совместного существования, договориться о базовых понятиях и нормах — а потом заниматься уже конкретными нововведениями. Но в самые последние дни перед Третьей мировой войной — получилось так, что русские люди, россияне — сумели приподняться над мелкими обидами, над суетой и протянуть друг другу руку. Ведь мы — русские, соотечественники, дети России, кто бы не пытался вбить клин между нами.

Последний раз — такое было, когда мы вышли в одну четвертую финала на Еврокубке, победив сильнейшую сборную Голландии, одного из фаворитов. То ощущение как бы разлитого в воздухе тепла, криков, чувства общего единения, когда каждый из тех, кто сейчас размахивает флагами и кричит «Россия — вперед!» — его никогда не забудут те, кто в этот день был на улицах. Это очень ценное чувство… оно не проходит мимолетно, это — скрепляет нацию. И государство — если оно хочет быть сильным и единым — должно создавать поводы для таких моментов как можно чаще.

Достойные поводы…

Сейчас — повод был, по крайней мере, спорным — но он все-таки был. И самое удивительное то, что государство — попыталось, по крайней мере, замолчать его.