Мрак. Сотня смертей (СИ)

Я немного постоял, пытаясь утихомирить гнев, а, когда остыл, пошел вниз по улице, как советовал Одо. Знал ли он о том, что буквально за углом, под неприметным булыжником, лежит кошелек с монетами? Наверное, нет. Мог ли Борода намекнуть мне, чтобы я пошарил по руинам Осиси в поиске подношения? Наверное, да.

Солнце жарко целовало в щеки, над улицей желтыми пятнами мелькали птицы, под ногами вздыхала земля, поднимая пыль. Улица, по которой я шел, выглядела пустынной, заброшенной, мертвой. По обеим сторонам тянулись приземистые одноэтажные дома: четыре одинаковые серо-белые стены и пологая крыша. Где-то крыш не было, где-то не хватало стен. Проломы, куда с легкостью пролез бы даже Борода, глубокие извилистые трещины, широкие аккуратные опалины, словно кто-то специально выводил их огнем на поверхности — полная разруха.

Кошелек исчез в бездонной сумке. На самом деле было очень даже неплохо, что мне прилетело десять лишних монет. Следующие сутки не придется кумекать над тем, как заработать подношение. Можно будет спокойно разведать местность и заняться оружием, а то вон дубина дышит на ладан.

Борода наговорил столько всего, что голова пухнет. Пока все упирается в пятый уровень. Как только его достигну, дело пойдет быстрее. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Отыщу таинственное дерево, сорву с него плод, изменю класс, потом отправлюсь на поиск вестника, а затем и к учителю, который раскроет мой потенциал. Возможно, удастся хоть как-нибудь связаться с сестрой. Кроме нее, больше надеяться не на кого, потому что вся команда, вся моя дружная семья тоже застряла в Нвалии. Бывшей звонить точно не стану. Зачем? Чтобы дать ей повод для злорадства. «Адам, мне кажется, ты свой грузовик любишь больше меня», «Адам, а если придется выбирать между ним и мной, то кого ты выберешь?», «Адам, папа считает, что тебе стоит осесть. Он нашел тебе нормальную работу»…

Но сперва надо определиться с выбором пути. А это проблема. Большая проблема. Я грузовик-то себе подбирал почти три месяца… Одно радует: наличие связи с внешним миром, если, конечно, вестник богов действительно окажется реальным человеком, а не очередным цифровым истуканом.

Кто вообще делал эту игру? Поймать бы его в темном переулке и навалять как следует или самого засунуть в Нвалию. И не как мученика, способного снижать болевой порог, а как грешника, чтобы каждый день его дырявили копьем, травили ядом и раскатывали по земле, ломая каждую косточку.

Глава 6. Под звон колокола и монет

Бум-ннн! Бум-ннн! Бум-ннн! — колокол не унимался, громыхая каждые три минуты.

Несколько раз среди городских руин я замечал знакомый серебристый блеск. Но не поддался на искушение и продолжил путь к жертвенному алтарю, стараясь запомнить места, где блестели ништяки, чтобы после подношения собрать добычу без суеты.

Руины Осиси будто лежали в неглубокой яме. Улица потихоньку, почти незаметно оседала все ниже и ниже. Пыльная дорога легко ложилась под ноги, не мешая ни телу, ни разуму. Пот выступал на коже, но отнюдь не от походки, а от солнца, которое все еще издевалось над бедным рогато-хвостатым странником.

Там, где улица врезалась в площадь, в воздухе словно висели тонкие, как волосок, льдинки, образуя едва заметный барьер. Меня это насторожило, и я остановился в шаге от него, изучая площадь.

Она была широкой, круглой и безлюдной. Серо-зеленые, грязно-голубые и темно-красные камни опрятной кладкой уходили к центру, к высоченной колокольне, которая своим безумным звоном продолжала пугать птиц, сотрясать пространство и рвать барабанные перепонки. По краям стояли простецкие приземистые лавки, а между ними — камни, похожие на Энкву с берега.

Я осторожно ткнул пальцем в призрачную поверхность и не ощутил вообще ничего, хотя от моего касания она на мгновение будто покрылась инеем. Барьер, установленный с неясной целью вокруг площади, выглядел безвредным, и я смело (ну почти смело) переступил границу, ныряя… в шум, гам и толкотню.

Неожиданная оживленность парализовала меня, подобно жалу вучи-вучи. Три-четыре десятка игроков сновали из стороны в сторону, ослепляя блеском брони и наточенных клинков. Были и мужчины, и женщины. И рогатые, и хвостатые. И остроухие, и безухие. И лысые, и лохматые. И с синими, и с красными никами, сверкающими над головами, как неоновые вывески магазинов. Однако у каждого из игрока на плече висела сумка в виде раскрытой пасти нкита — точно такая же, как у меня.

Я словно очутился посреди оживленного рынка на какой-нибудь недоразвитой планете. С той лишь разницей, что на нем ничем не торговали, а болтали да звенели монетами.

Игроки прибывали и исчезали. Кто-то оставался, разместившись на лавке. Кто-то ждал своей очереди, чтобы сделать подношение. Кто-то, как и я, в полной растерянности глазел на весь этот хаос.