Мрак. Сотня смертей (СИ)

Я потянул за широкое кольцо, приоткрывая тяжелую и удивительно скрипучую дверь. Посмотрел на Каспера.

— А ты со мной не пойдешь?

Призрак покачал головой. Меня это насторожило. Из-за двери сочился густой желтоватый свет и резкие кисло-горькие запахи, словно кто-то разлил несколько флаконов дешевого парфюма.

— Чего ты боишься?

— Мы не очень ладим с Игвакотой, — заволновался он.

— Почему?

— Потому что он любит тыкать в меня своими жуткими инструментами.

— Надеюсь, в меня он ничем тыкать не станет, — сказал я.

И подумал, посматривая на лезвие Аиолор, что в случае чего у меня тоже найдется, чем в него ткнуть.

— Грешники и мученики ему совсем не интересны, — Каспер опустил взгляд на мой фонарь. — А вот призраки и флэйминги…

Пришлось притушить фонарь, чтобы спрятать Агни за стенками колпака. Никому ее не отдам.

Я еще немного приоткрыл дверь и протиснулся в лабораторию, которая выглядела именно так, как я себе и представлял. Повсюду диковинные штуковины и приборы неопределенного назначения; туча колб, мензурок и пробирок, где томятся, бурлят и пускают дым разноцветные жидкости. В центре белеет невысокий прямоугольник постамента с зажимами по краям; на кресле — жирная крыса в клетке.

Доку такая берлога пришлась бы по душе. Но мне сразу захотелось отсюда слинять и никогда больше не возвращаться. Вот уж удовольствие: смотреть на маринованные мозги и на… живых пауков, перебирающих мохнатыми лапами внутри грязных склянок.

У алхимика были лохматые светлые волосы, похожие на львиную гриву, большой красный нос и выпученные, испуганно-удивленные водянисто-голубые глаза. Носить он предпочитал черные штаны, широкий пояс, обвешанный инструментами со склянками, и серо-зеленую рубаху с кожаными нарукавниками, которые для неведомой цели были облеплены мелкими шестеренками, будто китовое брюхо — ракушками. Словом, тот еще кадр.

Игвакота будто меня не замечал. Горбился над столом, переливая и смешивая жидкости, и даже ухом не повел, когда я переступил порог его лаборатории. Не иначе, превращал свинец в золото и отстранился от всего мира, отдаваясь эксперименту. Да, в конце-то концов, это была всего лишь тупая игра!

Я решительно подошел к нему и рявкнул прямо в ухо:

— Эй, милейший! Я здесь, между прочим!

Милейший наконец-то соизволил меня заметить. Не представился, повернулся, с великим пренебрежением окинул меня взглядом, а затем опустил его на мой фонарь и просиял, как начищенное медное блюдо, чуя живой уголек под колпаком.

— Не отдам, — сразу предупредил я. — Даже не проси. Шаг назад и дыши носом.

— Но ты ведь еще не знаешь, что можешь получить взамен, — он облизнул губы, пошлепал ими и с нездоровым блеском в глазах вновь окинул меня взглядом. — Темное оперение, кожаные башмаки и кожаные перчатки. И с этим ты, Bobo1978134, хочешь идти в Ирейское подземелье?

Не знаю, что взбесило меня больше: звучание собственного ника, с которым я планировал благополучно расстаться на днях, или нелестные слова о моем гардеробе. Но я едва не схватил алхимика за нос — за его большой, мясистый и красный нос, с трудом сдержав руку.

— Ну, показывай, что там у тебя, — сказал я, остывая от нахлынувшего гнева.

Естественно, я не собирался отдавать ему Агни. Ни за горы золота, ни за другие ништяки. Еще чего! Просто мне хотелось взглянуть на товары, купить часы и побыстрее свалить ко всем чертям из лаборатории. После знакомства с Игвакотой это желание лишь окрепло, как и убежденность в том, что путь алхимика — точно не моя тема. Даже в мрачном зале позади двери было находиться приятнее, чем здесь, рядом с этим красноносым чудом. Путь охотника, только охотника. В противном случае такого сенсея я, наверное, прибью на первом уроке.

Игвакота, шурша бумагой, протянул мне исписанный лист, как две капли похожий на тот, что лежал на наковальне Инвила. Даже надписи были выведены одной и той же рукой, что вызывало едкую улыбку, потому что выглядело совершенно неправдоподобно. Одинаковые дома, одинаковые двери, клонированные неписи, лишенные какой-либо индивидуальности, один и тот же почерк…

Я хмыкнул сам себе и принялся изучать ассортимент предметов и материалов, предложенных мне алхимиком:

Сколько-сколько? Сто монет… Это же десять подношений… Борода что-то там бурчал про ростки и лепестки, повышающие эффективность исцеляющей фляги, но к таким тратам я пока не был ни морально, ни материально готов. Зато был отлично готов для того, чтобы избавиться от груды вучи-вучевского хлама.

— Выбрал что-нибудь? — спросил Игвакота, продолжая глазеть на мой фонарь. — Обменяю один любой предмет на флэйминга, — не унимался он, потирая рука.

Не, дядя. Агни полезнее, чем весь твой ассортимент. Да и просто прикольная. Так что ищи другого дурака.

— Я же уже сказал, что не буду продавать уголек. Но кое-что у тебя куплю, — задумчиво проговорил я, прикидывая, сколько выручу за части вучи-вучи.