Мрак в конце тоннеля

– Какие эксперименты? О чем вы? Методика техногенного воздействия на психику человека отработана еще в советское время. И наша установка – наследие коммунистического прошлого. Мы нашли ее в заброшенной секретной лаборатории, восстановили, не более того. А вы говорите, эксперименты… Знаете, что такое подпороговая аудиостимуляция? Одна аппаратура записывает музыку, другая накладывает на нее словесный текст, замедленный в пятнадцать раз. Вы слушаете эту музыку, танцуете под нее, но текст не слышите. Он воспринимается вашим подсознанием, требует от вас покупать пепси-колу, и вы делаете это, хотя обычный русский квас вам нравится больше… А эффект «двадцать пятого кадра»?..

– Ну, лучше пить пепси-колу, чем гнить в ваших подземельях… Впрочем, эта участь мне вроде бы не грозит. Вы собираетесь меня просто-напросто убить.

– Мы могли бы договориться.

– Не получится. Слишком много я знаю.

– Что вы знаете? Что под землей существует жизнь, отличная от наземной? Так об этом все догадываются, только толком никто ничего не знает. А кто что-то узнает, тот остается с нами… Вы, наверное, в курсе, сколько диггеров пропадает каждый год?

– Точной статистикой не владею.

– Много их пропадает. Много… Любопытным Варварам не только на базаре нос отрывают… Кто к нам сунется, тот с нами и останется.

– Серьезная у вас организация.

– Не то слово… Кстати, мы бы могли договориться. Вы бы могли работать с нами.

– Исключено.

– Поймите, убийство в девятом бункере – это трагическое недоразумение. На самом деле в наших действиях нет ничего противозаконного. Вы бы могли работать с нами, вернее, на нас. Нам нужен свой частный детектив. Тем более что вы наш человек…

– С чего вы это взяли, что я ваш человек? – возмущенно спросил я.

– Дело в том, что вы человек особой породы. Вы не поддаетесь гипнозу… Гипнозу поддается девяносто шесть процентов людей, но вы принадлежите к четырем процентам, обладаете железной волей и сильной психикой… Мы бы могли зомбировать ваше сознание, Платон. Мы бы могли подчинить вас своей воле, Платон. Но это нереально, Платон. Поэтому и было решение уничтожить вас, Платон… Но ведь можно обойтись без этого, Платон. Мы можем договориться с вами по-хорошему, без всякого внушения…

Гога опустил голову и с увещевательной улыбкой смотрел на меня, но я его не боялся. Ведь он же говорил, что я не восприимчив к гипнозу, у меня железная воля и сильная психика. Ведь меня же зовут Платоном, а не кого-то другого. Меня, Платона, нельзя подчинить, со мной можно только договориться…

Но я не хочу с ним договариваться. Я должен найти Валеру, Нину, Татьяну Викторовну, всех, кто пропал вместе с ними…

– Я обещаю, что сегодня же ты будешь разговаривать с Валерой, со всеми, с кем ты был в бункере… Нина мне говорила, что ей очень понравился человек по имени Платон, – откуда-то издалека, эхом отражаясь в лабиринтах моего сознания, звучал увещевающий голос. – Она хочет тебя видеть. Мы сейчас поедем к ней…

И вдруг я услышал голос Вики.

– Помогите! На помощь!

Кто-то с силой тряхнул меня за плечо, и я будто проснулся, вынырнув из-под ватного одеяла, пеленающего мое сознание.

Боковая дверь почему-то была открыта, Вика стояла на тротуаре вдоль подъездной дороги, боком ко мне и пронзительно кричала, показывая на кого-то пальцем.

– Держите его! Держите!

Вот она повернулась ко мне.

– Ну чего ты сидишь? Он уходит! Держи его!

Но я не понимал, что происходит. В голове туман, в ушах колокольный звон. А где Гога? Почему наручники валяются на полу? И почему ключ от них у меня в руке?

– Эй, очнись!

Вика помахала рукой перед моим лицом, и это подействовало на меня, как разблокирующий пасс. Сознание прояснилось еще больше, и до меня, наконец, дошло, что я стал жертвой гипноза. Переиграл меня Гога, перехитрил.

Но к тому времени, как я пришел в себя, его и след простыл. Бросив свою машину, через проход между домами он выбежал к шоссе, там и затерялся. Я пытался его догнать, но бесполезно. Возможно, он остановил такси, на нем и скрылся. А может, Юра его где-то неподалеку ждал…

– Никуда он не денется, его машина здесь, – не очень уверенно сказал я.

Я понимал, что нужно что-то делать, куда-то идти, у кого-то что-то спрашивать, но мысли терялись в глухом вакууме моего сознания. Все-таки я еще не совсем пришел в себя после гипноза.

– И квартиру я его знаю…

Да, надо ехать к нему домой. Возможно, мы его там поймаем. А машина пусть стоит…

– Давай, садись! – показал я Вике на переднюю дверь.

Ну вот, кажется, растормозилась моя голова. И тяжесть в ногах исчезла, и мелкая дрожь больше не беспокоила мои руки. Я уверенно завел двигатель и вывел машину со двора. И даже Вику не забыл…

– Я домой иду, смотрю, твой микроавтобус. Открываю дверцу, а там этот… Ты руки ему тянешь, а у него наручники… Я закричала, он выскочил из машины, а ты никакой, как будто мешком пришибленный…

– Это гипноз. Я ему руки за спиной сковал, голову задрал, чтобы на меня не смотрел. А он все равно меня переиграл. Ты, Платон, самый-самый. Платон, Платон…