Мрак в конце тоннеля

Футболка на ней длинная, навыпуск, значит, джинсы тоже обыкновенные, без вышивки и стразов на карманах, иначе бы она не стала закрывать эти украшения. Ноги не самые длинные, а в туфлях без каблуков казались и вовсе короткими. Но ничего подозрительного в этом я не замечал. Москвичи в своей массе одеваются, мягко говоря, неважно; может, и практично, но в целом – очень серо. И, пожалуй, не зря в международном рейтинге плохо одевающихся жителей Москва находится в первой тройке. Я был во многих городах России и могу сказать, что на периферии жители одеваются более ярко.

Туфли она оставила в прихожей. Я бегло глянул на них и заметил пыль и мелкие грязевые брызги. Сухо на улице, но асфальт поливают, отсюда и грязь. А от пыли никуда не денешься, если ходишь по улицам. Или пользуешься общественным транспортом.

– Издалека? – спросил я, когда девушка села в кресло.

– Да, наверное. Станция метро «Сходненская»…

Я жил по другую сторону Садового кольца, но на одной с ней линией метрополитена.

– С пересадками?

– Нет, зачем? У нас одна линия…

Пока что она честно отвечала на мои вопросы, не было путаницы в ее ответах.

– Не люблю пересадки, – покачал я головой. – Пока от одной станции до другой дойдешь, кости в плечах болеть начинают… По лесу могу целый день гулять, и ничего. Тут же каких-то двести-триста метров, а такое ощущение, как будто воду на горбу возил…

– Это на вас метро так действует. Мой брат тоже не любил под землю спускаться. А потом даже понравилось. Раз спустился, другой… – Девушка с грустью посмотрела на меня.

Кожа у нее действительно нежная, с замечательным матовым оттенком. Уж точно не как у дитя подземелья. Здоровый цвет лица, худоба отнюдь не болезненная. Светло-русые волосы, светло-голубые глаза, светло-розовый цвет губ… Все у нее светлое. И не похоже, что душа темная. Но все равно я должен был подстраховаться.

– А в третий раз спустился и пропал? – продолжил я.

– Ну, не на третий, но, в общем, да, спустился и пропал.

Тема разговора мне совсем не нравилась. Неспроста речь зашла о подземелье. Какой-то подвох в этом… Хотя опечалена девушка без всякой наигранности. Во всяком случае, мне так казалось.

– Мы обязательно об этом поговорим, – кивнул я. – А сейчас позвольте угостить вас кофе.

– Ну, это совсем не обязательно, – отрицательно мотнула она головой.

Но я не стал ее слушать и вышел из комнаты. Гостеприимство здесь ни при чем. Дело в том, что в прихожей находилось зеркало, через которое я мог из кухни наблюдать за гостьей. Интересно было знать, как она поведет себя в мое отсутствие.

Я не стал утруждать себя натуральным кофе, приготовил растворимый. И за все время, что я возился с ним, девушка ни разу не глянула на свою сумку, лежащую на журнальном столике. Пару раз окинула безучастным взглядом пространство вокруг себя, на этом ее внимание к моему жилищу было исчерпано. Большую часть времени они понуро смотрела на свои скрещенные между коленками ладони. Руки у нее красивые, нежные; изящные, как у пианистки, пальцы, ногти средней длины, выкрашенные под цвет губ. Но не любовалась она своим маникюром; похоже, даже не думала о нем. Возможно, ее мысли действительно крутились вокруг пропавшего брата.

Я подал кофе, поставил на столик блюдце с засахаренными сушками, занял место в кресле напротив девушки. Сел так, чтобы иметь возможность в любой момент дотянуться до нее рукой.

Кофе я разбавил сгущенным молоком из холодильника. Во-первых, не жалко, а во-вторых – и самое главное – напиток утратил температуру кипятка, и я не останусь без глаз, если девушка вдруг выплеснет его мне в глаза.

– Очень мило, – благодарно улыбнулась она.

– Тогда давайте знакомиться.

– Вика… Меня зовут Вика. Фамилия Полесьева.

Она смотрела на меня грустно, но спокойно. И не было в ее взгляде ожидания, что эта информация произведет эффект разорвавшейся бомбы. А я, признаться, встрепенулся изнутри.

У Валеры, моего соседа по кубрику в бункере, была такая же фамилия. Валерий Геннадьевич Полесьев. И сестру его звали Вика… Такие совпадения сами по себе большая редкость, а я сейчас находился не в том положении, чтобы верить в них.

– Я так понимаю, у вас пропал брат? – сдерживая волнение, спросил я.

– Да, пропал.

– Спустился под землю и пропал, правильно я понял?

– Я точно не знаю.

Ну вот и первое несоответствие в показаниях. Лиха беда начало.

– Но вы говорили, что ваш брат спустился под землю и пропал, – напомнил я.

– Он спустился под землю… Но ведь он мог подняться обратно, а потом уже пропасть.

Вика не напрягалась в поисках разумного объяснения, поэтому оно показалось мне и логичным, и естественным.

– Могло быть и так.

Я знал, куда делся Валера Полесьев, но не торопился открывать свои карты.

– Как зовут вашего брата?

– Валера.

– Вы замужем?

– Нет. А при чем здесь это? – удивленно посмотрела на меня девушка.

Будь я интересен ей как мужчина, она могла бы зажеманиться или просто смутиться. Но мой вопрос вызвал у нее только удивление, и то лишь потому, что в нем не просматривалась логика. С ее колокольни не просматривалась.