МРАКОБЕС: ВЕДЬМА

Иеронимус фон Шпейер стоял в ногах скамьи и безразлично смотрел на эту содрогающуюся окровавленную плоть. Когда она замолчала, он сделал знак палачу, жилистому малому в кожаном фартуке, и тот окатил женщину ведром холодной воды, в который уже раз вырывая ее из небытия. Иоганн Штаппер, писарь, усердно строчил, скорчившись за маленьким столиком.

Обвиняемая Рехильда Миллер, будучи подвергнута допросу под пытками, созналась в том, что вступила в преступные сношения с дьяволом, который обучил ее множеству мерзостей. По наущению дьявола и с божьего попустительства означенная Рехильда Миллер творила свои черные дела, как-то убийство своей родственницы, Маргариты Дорн, убийство нищего, известного в городе как Тенебриус, убийство своей прислуги, Анны Занг, известной также под прозвищем Вейде («Лужайка»)…

Принимая во внимание тяжесть преступлений, совершенных Рехильдой Миллер…

Она звала, звала его – своего господина. Того, кто показал ей красоту мира и научил радости властвовать.

И он пришел, и его красота была такой, что ей стало больно. Он провел пальцами по ее страдающему телу, и оно перестало воспринимать боль.

Но потом появился другой – безобразный, с темными волосами и тяжелым взглядом. И светлый господин отшатнулся, тонкие черты его исказились, и женщина с ужасом заметила в них тот же страх, что терзал ее.

Несколько мгновений Иеронимус смотрел на дьявола, а потом сказал сквозь зубы:

– Пшел вон.

И Агеларре съежился и уполз куда-то в темную щель. Рехильда смотрела, как мерцает искорка – в дальнем углу, там, куда упирался желобок для стока крови. А потом искорка погасла.

И вернулась боль.

Той ночью Рехильда снова пришла к Тенебриусу, своему учителю. Пришла, кипя от гнева, переполненная горем.

Старик услышал, как она скребется под дверью, отворил. Рехильда вошла и с порога сказала:

– Вейде умерла.

– Не забивай мне голову, – рассердился Тенебриус. – Эка новость.

– Ты виноват в ее смерти, – сказала Рехильда, еле сдерживая ярость.

– Я в глаза ее не видел, твою Вейде, – напомнил женщине старик.

– Ты, – с ненавистью повторила Рехильда.

– Отчего девчонка померла? – спросил старик деловито.

– От яда.

– Сама и отравила, поди?

Рехильда сдалась – заплакала.

– Я не убивала ее.

– Ладно тебе по какой-то девке убиваться, – миролюбивым тоном проговорил старик. – Цена ей была в базарный день два гроша. Благодаря тебе она лишних два года на этом свете проторчала. Без тебя подохла бы куда раньше. Об этом думай, а не о глупостях, которые по бабьему делу натворила.

– Я на похороны не пошла, – сказала Рехильда. – Обрядила ее, мою девочку, и отдала в руки соседей.

– Ну и дура, что не пошла. Теперь говорить начнут, что ты извела и что боялась рядом встать, чтобы из девки яд не пошел. Знаешь ведь, что в присутствии убийцы из отравленного начинает вытекать отрава. Из ушей, из носа, изо рта…

– Перестань, – взмолилась Рехильда.

– Не перестану! – озлился старик. – Молода еще учить меня. Ходишь ко мне, так слушай, когда я говорю.

– Ты мало говоришь.

– На большее у тебя все равно ума не хватит.

– Я не хочу, чтобы из-за моего невежества гибли люди.

– Чем больше ты будешь знать, тем больше людей будет умирать из-за тебя, Рехильда Миллер. Таков закон. Причиняемые человеком разрушения становятся страшнее по мере возрастания его возможностей.

– Ты должен научить меня, – повторила Рехильда с непонятной угрозой в голосе.

– Мне некогда. Я устал. Я очень устал.

Тенебриус помолчал, пошевелил грязными пальцами босых ног.

– Устал. Надоела. Блядища. Уходи.

– Это я устала ходить к тебе, как побирушка, выцарапывать из тебя жалкие крупицы знания! – закричала Рехильда Миллер. – Старый вонючий козел!

– Убирайся.

– Дай мне хотя бы книг, – в исступлении крикнула женщина. – Дай мне книги, и я прочту их.

– Сперва научись читать!

– Николаус учил меня, я уже знаю буквы, – запальчиво сказала Рехильда. – Из-за моего невежества могут погибнуть люди. Я хочу приносить им добро, только добро.

– От баб только зло. Я бы стал учить мужчину, если бы он пришел. Но мужчина не приходит.

Рехильда выпрямилась во весь рост, скрестила руки на груди.

– Но я должна знать, – сказала она. – Знать то, что скрываешь ты. Где ты хранишь свои знания, Тенебриус?

– В голове, – рявкнул старик и снова затрясся от хохота.

Женщина отвернулась, пошарила возле печки. И неожиданно в ее руках оказалась кочерга.

– В голове? – переспросила она странно севшим голосом. – Хорошо, я открою этот тайник.

Старик поднял руку, беспомощно прикрыл лицо. Удар кочерги обрушился на копну растрепанных волос. Раздался хруст. Тенебриус упал.

Женщина промахнулась, кочерга лишь задела кость, и старик был еще жив. Он копошился на полу своей хижины, бил ногами, в горле у него клокотало.

Рехильда размахнулась и ударила второй раз. Попала по руке, перешибла кость. Старик покатился в сторону.

Третьим ударом она разворотила ему ребра. Обезумев от ужаса, выдернула кочергу из изуродованного тела и наконец раскроила голову.