Мракобесие

- Но если бы я их не достал, - возмутился Гусинский, - то не мог бы предложить вам. Бойко - страшный человек. Он наркоман Держит ночной клуб «Метелица», а там наркотиками торгуют. У него и паспорт на другую фамилию.

- ?

- Я много раз пытался проконтролировать его выезд из России. Что он вылетел из «Шереметьево» - фиксировали. А прилёт, например, в Лондон установить уже не могли. Однозначно, у Бойко второй паспорт.

- А Березовский?

- Материалов на него у меня нет. Но за то, что у Березовского двойное гражданство, ручаюсь на сто процентов.

Мы договорились, что при третьей встрече Гусинский передаст мне документы по Бойко. А заодно попробует найти что-то на Березовского.

Долго ждать себя он не заставил. В том же месяце состоялось наше рандеву в гостинице «Балчуг», в ресторанчике на втором этаже. Гусинский выглядел опечаленным. Его аналитики провели исследование и пришли к выводу, что шансов выиграть выборы у президента нет. Посему он загрустил.

Правда, как мы потом узнали, боль за президента не помешала «Мосту» профинансировать на парламентских выборах... КПРФ, а заодно и «Яблоко»...

- Несмотря ни на что, - изрёк он, - мы контакт с КПРФ не теряем. У нас есть надёжные мосточки. Через Воротникова держим связь. (Воротников - один из руководителей службы безопасности группы «Мост», в прошлом - начальник 3-го управления КГБ СССР. - В. С.) Я ведь со всеми стараюсь поддерживать хорошие отношения. И с коммунистами, и с президентской командой. Если через вас не получится вернуть расположение Бориса Николаевича, буду искать другой вариант. Люди уже работают. Жора Сатаров, кое-кто ещё. Просили за меня семью президента. Поймите, такими людьми, как я, бросаться нельзя. Нас немного. Нас очень немного...

- Как же так? Вы ставите на президента, всюду кричите об идеалах демократии, а в то же время сотрудничаете с коммунистами, проводите в подконтрольных СМИ активную антипрезидентскую кампанию.

- А чего вы хотите? Раньше надо было думать! Вы упустили этот процесс. Масс-медиа - это власть. Наша задача взять СМИ в свои руки, иначе власть от нас уплывёт. Даже на службу безопасности «Моста» я трачу треть всех денег. На масс-медиа же готов отдавать львиную долю своей прибыли. Затраты окупятся очень скоро.

Забегая вперёд, скажу, что магнат оказался прав. Забрав под себя СМИ, он получил возможность изощрённо манипулировать общественным мнением. А поскольку человек этот весьма своеобразный, позицию его изданий можно сравнить с походкой пьяного боцмана. Их всё время кидает из стороны в сторону.

В советские времена Гусинский был неудавшимся театральным режиссёром. (Его дипломный спектакль - «Тартюф» Мольера.) Качества, присущие людям искусства, остались у него и по сей день. Я бы назвал это трагикомическим восприятием мира.

Он, например, искренне верил в то, что СБП хочет его убить.

(Точно так же, как Березовский считал, будто убийство Гусинского - в наших силах.) Когда же я убедил его, что такими методами мы не действуем, он уцепился за другую версию: его могут убрать враги, чтобы потом свалить вину на СБП.

Трезвый расчёт прагматика удивительно сочетался в нём с некоторой наивностью плюс чрезмерная болтливость и полное отсутствие контроля за своими словами.

«Мир - театр», - утверждал Шекспир. Гусинский мог бы двумя руками подписаться под этим изречением. На жизнь он смотрел глазами провинциального режиссёра, пришедшего на прогон кукольной пьесы «Укрощение строптивого». Банкир был убеждён: достаточно дёрнуть любую строптивую марионетку за ниточку, как она моментально замашет руками и ногами. Примерно как Валдис Пельш в прямом эфире. Такие они, мастера культуры...

В версию о готовящемся покушении Гусинский верил настолько истово, что заставил заниматься выяснением всех обстоятельств свою службу безопасности.

Как-то мне позвонил его сотрудник Комаров, которого я знал ещё по работе в МУРе - тогда он служил в отделе по борьбе с организованной преступностью. Попросил принять.

- У нас есть достоверные данные, что «солнцевские» заказали Гусинского, - сказал Комаров. - Если что случится, все стрелки моментально переведут на вас.

- Как ты, бывший опер, можешь такое говорить? Ты ведь знаешь, что ни одна спецслужба «мокрыми» делами не занимается.

- Знаю. Но всё равно - помогите. Проверь, правда это или нет.

Мы проверили. Данные оказались полностью недостоверными, о чём с лёгким сердцем я и сообщил Комарову.

- Да и по нашим сведениям - тоже, - ответил он.

* * *

Моя четвёртая и последняя встреча с Гусинским состоялась в одном из кафе на Новом Арбате. Говорили мы недолго.

- Мне очень нужна встреча с Коржаковым, - завёл он старую песню. - Хотя бы телефонный разговор.

- Владимир Александрович, - удивился я, - вы уже целый месяц находитесь в Москве. Неужели вы не убедились, что вас никто не преследует? Живите себе спокойно.

По-моему, он не поверил. Мания преследования вкупе с манией величия - неотъемлемые спутницы банкира. Вскоре Гусинский вновь покинул страну.

Всплыл он лишь через месяц. Позвонил из Лондона и возмущённо выпалил: