Мракобесы

– Для чего? – протянул он.

– Я и так много тебе сказала. – Зоя сползла к краю дивана и встала. – За мной скоро приедут, а надо еще привести себя в порядок.

– Ты после меня поедешь к другому клиенту? – ощутив подступивший к горлу ком, спросил Ленька.

– Не знаю, – призналась она.

– Я не пущу тебя! – принял решение он.

– Даже не думай, – покачала она головой. – Тебя просто сомнут…

Она вышла из комнаты. В ванной зашумела вода.

Ленька подложил под спину подушку, сел и стал ждать Зайку, ставшую за эти два года Камасутрой.

«Она клялась, что будет ждать! – неожиданно молнией пронзила мысль. – А вместо этого что? Переспала с половиной города. И не только! – Ленька неожиданно ощутил вкус остатков ее помады на своих губах и аромат тела. – О чем это я? – Он отбросил одеяло и встал. – Она воняет… Нет, от нее смердит чужими мужиками!»

Леньку стало трясти. Удовлетворив животную страсть, он неожиданно понял, что не сможет просто так отпустить Зою. Вновь возникшая где-то в глубине его ненависть и обида вмиг заполнили все его существо. Появилось чувство, что он умрет до вечера, отравившись собственной злостью. Нет, оставлять это так нельзя! Нужно убить ее и сутенеров.

Ленька взял валявшиеся на полу штаны и стал одеваться.

Доносившийся из ванной шум воды стих. Скрипнула дверь, послышались легкие шаги, и в комнату вошла Зойка. Загорелое юное тело, плоский живот, спадающие на плечи волосы и розовые соски с почти прозрачной кожей.

Он зарычал, развернувшись вокруг своей оси:

– Да что же это такое?

Она поняла это по-своему. Подошла, обняла сзади за плечи, прижалась:

– Хочешь, я приеду ночью, и мы все повторим?

– У меня больше нет денег! – пытаясь разозлить себя, прохрипел он.

– Дурашка, какие деньги? – ее рука поползла от живота выше к груди, потом вниз. Он сердцем чувствовал тепло ее ладони и с трудом сдерживался, чтобы не развернуться, не притянуть ее к себе и снова не опрокинуть на кровать.

– Так же ты гладишь своих клиентов? – спросил Ленька и почувствовал, как она отстранилась и стала торопливо одеваться.

Он развернулся и только хотел еще что-то спросить, как в дверь позвонили.

– Мне пора. – Зойка неожиданно вытянула шею и потянулась к нему для поцелуя.

Он отшатнулся.

– Я написала на зеркале в ванной номер телефона, – бросила она, направляясь к дверям.

* * *

Размышляя, с чего начать разговор, Арчи взял салфетку, прижал ее к губам, скомкал и бросил на тарелку, которую тут же забрала прислуга.

Сидевший по другую сторону стола Гамов следил за каждым его движением, и это раздражало. Он словно хотел угадать мысли.

«Конечно, Гамов понимает, что его используют, но вынужден играть роль человека, который готов положить на алтарь мифической идеи жизнь, – размышлял Арчи. – На самом деле этот пройдоха не то что жизнь, доллара не положит».

Обед подходил к концу, а кроме как о погоде и перелете из Штатов в Россию, они ни о чем больше не говорили. Собираясь с мыслями, Арчи окинул взглядом просторную веранду, в окна которой заглядывали верхушки посаженных совсем недавно вокруг дома деревьев.

– Кофе, чай? – Гамов испытующе посмотрел ему в глаза.

Арчи неопределенно пожал плечами:

– Если можно, просто воды…

– Простите, – подумал, что ослышался Гамов.

– Воды без газа, – повторился Арчи.

Гамов посмотрел в сторону расположенной за ним двери:

– Принеси.

– А мне кофе, пожалуйста! – спохватился скромно сидевший по правую руку от Арчи правозащитник Желваков. Ему в предприятии Арчи отводилась роль некоего громоотвода. Именно он должен раздувать шум, если на организацию начнут давить власти.