Мракобой

— Не хулиганьте, гражданин! — вскинулась девица.

— У тебя там кнопка под стойкой, будь добра, нажми ее!

— Почему вы обращаетесь ко мне на ты?

Я так понял, что возникшая лингвистическая проблема относилась к разряду нерешаемых, потому что упрямая девица кнопку так и не нажала. Нажала Зоя, проявив нетипичную для ее поведения активность, или чуя, что назревает ля скандаль на пустом месте.

Из неприметной двери за стойкой появился старший администратор. Нормальный мужик в форме прапорщика с пистолетом в кобуре.

— В чем дело? — спросил он, буравя меня глазами.

Я показал удостоверение. В развернутом виде.

— Центральный аппарат Следственного комитета России. Главное следственное управление. Следователь по особо важным делам Вершинин Евгений Павлович!

Возмущающиеся и выражающие негодование вполголоса девицы за стойкой мгновенно затихли. Если была бы муха, ее полет можно было проследить на слух.

— Извините! Сейчас все сделаем! — молодцевато доложил прапор. — Вы особый номер хотели?

— 401-й!

Прапор переглянулся с дамами.

— Это который… — начала холеная.

— Я помню! — оборвал ее прапор.

В 401-м до самой своей смерти жил Гапонов.

Плохая примета жить в номере покойника, но вся моя жизнь состоит из плохих примет. Это как в сказке. Скачет богатырь, перед ним камень с указанием. Прямо-направо еще терпимо, а налево смерть голимая. Богатырь сворачивает налево. Еще камень-теперь налево смерть лютая. Он опять туда. Так и со мной. Чем дальше, тем страшнее.

И я не богатырь.

— Инесса, дай ключ! — прапор протянул руку. — Я покажу номер!

Ага, старшую зовут Инессой.

Мне прапор даром не нужен. Информация без искажений идет от тех, то работает «на земле». Горничных, дежурных по этажу, уборщиц.

— Пусть девушка сама покажет! — сказал я.

Прапору лет 40, но глаза его старят. Воевал или тюрьму сторожил, понял я. Много чего повидал, таких как я заранее ненавидит.

Но не угадал. Прапор смотрит с полным равнодушием.

— Инесса, покажи товарищу следователю его номер! — приказывает он.

И на его приказ кладут большой ржавый болт. Инесса с грохотом передвигает ключ-карту Зое.

Демонстративное игнорирование подчинённой прапора никак не задевает. То же самое полное равнодушие.

Профессиональное выгорание, поставил я новый диагноз. Видел, как другу ногу оторвало. Или в яме сидел в Магрибе.

Зоя берет ключ-карту и выходит из-за стойки, демонстрируя безжалостно затянутую в униформу фигуру. Она порывается взять чемодан, демонстрируя при наклоне груди 5 номер.

В таких условиях сложно работать.

— Там секретные документы! — одергиваю я.

На самом деле в чемодане трусы, пистолет и так по мелочи. По-крупному только трусы.

Идем к лифту. От Зои исходит аромат шоколада.

— Электричество от генератора в подвале, — объясняет Зоя. — Хотели подключить централизованно, но у электриков что-то не получилось. Хотя, ходят слухи, уже Марфино свет получает. Вода в краны подается централизованно, но ее лучше не пить. Трубы не использовались почти 100 лет. На каждом этаже есть кулер. В ресторане свободный стол. Завтрак-обед-ужин по расписанию. Расписание в каждом номере.

— Подружка у вас деловая! — заметил я.

— Соплянова то?

— Как замечательно к ней подходит фамилие!

Зоя хихикает.

— Зря вы с ней поссорились! У нее муж командир «пинальщиков»[3]! Он конченный псих!

— Вот почему прапор с ней не связывается! — понял я.

— Сергей Иванович не слабак и пинальщиков не боится! Говорят, он на войне ранен и такой к нам пришел!

Я оказался прав в своих наблюдениях.

— В Африке сейчас не сладко! — согласился я.

— При чем здесь Африка? — недоуменно произнесла Зоя. — У него в Сибирь командировка была!

Не хило, подумал я. Неизвестная война. Еще одна.

Мы зашли в лифт. Кабина неплохо сохранилась либо была восстановлена. На уцелевшем на стене зеркале в лифт зашли мужик 50-ти лет и офигительно яркая тетка.

— Что за человек был Гапонов? — спросил я.

Зоя с готовностью повернулась ко мне, и мой взгляд провалился в глубокое декольте до самых трусов. Это вышло не преднамеренно, и даже можно сказать случайно, но Зоя поняла по-своему, сделала шаг вперед и груди приятно легли где-то в район солнечного сплетения. Солнечное сплетение не возражало, а то что ниже вообще выражало полную поддержку и энтузиазм.

— Это совершенно не обязательно! — через силу заметил я и отшагнул.

— Извините, лифт качает!

— Так что Гапонов?

— Он особо с обслугой не общался! Все в свое МВД ездил!

Лифт открылся не некогда люксовом этаже. Широкий коридор украшали свежезалитый пол темно синего цвета и разношерстные двери. Заменили разбитые тем что было. Хозяин «Шератона» на люстре бы удавился.

Произошел неприятный момент. На этаже оказалось несколько военных, кто шел по коридору, кто просто стоял и болтал с сослуживцами. Один из них, молодой и развязный, крикнул:

— Гоп-стоп, Зоя! Зачем давала стоя?

— Дурак! — выкрикнула та, покраснев.

— Пинальщики? — понял я.

— Тише, ради Бога!

— Че ты сказал? — завелся парень.

Но до него оказалось дальше, чем до нужного номера.

Зоя открыла номер, пропустила вперед, зашла и в спешке захлопнула дверь.

— Умеете вы друзей заводить! — попеняла она.