Мракофилия

Началось это относительно недавно. Мы спали в гостиной. Посреди ночи я проснулся от небольшой тряски. Любимая Катя в слезах умоляла подняться. Мой рассудок был затуманен от резкого пробуждения, а обессиленные конечности никак не желали подчиняться; тряпичной куклой я болтыхался у неё в руках, пока она отчаянно пыталась привести своего единственного защитника в чувства. Наконец смысл её слов дошёл до меня, я подскочил на диване, будто от сильного электрического разряда, и уставился на окно. За стеклом темнели два мужских силуэта в фуфайках или полушубках. Они вглядывались в нашу тёмную комнату. На седьмом этаже.

Девушка тряслась, точно в припадке, и с силой сжимала мне запястье. Мы оба сидели молча, боясь пошевелиться. Сделалось неестественно холодно: нас словно поместили в огромный морозильник. У меня заболела спина и скрутило живот.

Тогда я понял, что медлить нельзя, освободился от захвата, спрыгнул с дивана, кинулся к выключателю и ледяными пальцами нажал на кнопку. Как только комната наполнилась бледно-жёлтым светом, Катя, поджав губы, прошептала:

– Что ты наделал?..

Чёртов глупец, я выдал нас.

Сдавленно ахнув, девушка повернула голову к окну.

Повисшая тишина сводила с ума.

Наконец, набравшись решимости, я погасил свет. Силуэтов за окном уже не было. И вдруг в дверь за моей спиной прилетел сильный удар, и я готов поклясться, что своими глазами видел, как неописуемо ужасное подобие человеческой ладони прислонилось к узорчатой стеклянной вставке. Катя взвизгнула, а я, чуть не лишившись сознания, хлопнул по выключателю.

Проклятый холод вмиг отступил. Катя сидела, укрывшись одеялом, а я тем временем занавесил окно, подпёр двери компьютерным стулом и для фона включил телевизор.

Ни о каком сне не шло и речи, остаток ночи прошёл в тревожном ожидании нового вторжения, но незваные гости больше не проявлялись.

Утром из окна полился белый свет. Немного успокоившись, я открыл дверь, обошёл всю квартиру и, ничего не обнаружив, вернулся к Кате.

– Давай в церковь сходим, – предложила она, подняв на меня испуганные глаза. – Я не усну, это же чертовщина какая-то.

– Надо сходить, – кивал я, потирая взопревший лоб.

Но до церкви так и не дошли. Поход не задался уже в подъезде, когда мы едва не свалились в шахту лифта. Двери открылись, но кабина по какой-то причине остановилась на этаж выше. Отдать мне должное: я не утратил самообладания и тут же успокоил Катю. Спускались по лестнице.

Затем в подземном переходе навстречу вышла противная низкая старуха. Она встала поперёк дороги, осмотрела нас с головы до ног, ехидно усмехнулась, обнажив гнилые зубы, и мерзко пропела:

– Дай-ка я тебя за локоток подержу, девочка…

Катя в ужасе отпрыгнула от старухи и спряталась за моей спиной. А бабка почесала густой пушок чёрных волосков над верхней губой и громко рассмеялась.

– Вы знаете, что вам самим лучше закончить? – она сплюнула кровь на кафельную плитку перехода и начала медленно приближаться.

От неё кисло разило потом; она шла, будто хромая на обе ноги, и еле слышно шипела.

Не раздумывая ни секунды, я схватил Катю за руку, развернулся и увёл её прочь от старой сумасшедшей.

Любимая плакала, отказывалась идти в церковь другим путём и тянула меня обратно к дому. У подъезда ей стало плохо. Катю лихорадило, посиневшие губки тряслись от страха. Справиться со всем этим кошмаром помогли таблетки.

Днём мы дремали посменно. Пока Катя спала, я размышлял. Бежать нам было некуда. Оба детдомовские, с раннего детства стоявшие друг за друга горой, мы не нашли себе ни друзей, ни хороших знакомых среди коллег. Да и на жилище я не грешил. В выданной государством квартире спокойно пролетели пять лет совместной жизни. Никаких страшных баек про дом и землю под ним никогда не ходило. В тот день я уже начал соображать: дело не в помещении, а именно в нас. Вечером поделился своими мыслями с Катей, но она не оценила моего пессимизма и заявила, что завтра же соберёт вещи и – со мной или без меня – уедет в отель.

Как стукнуло одиннадцать, мы ушли в маленькую спальню с балконом и просидели в ней до глубокой ночи.

– Давай не так категорично, прошу тебя, – говорил я, растирая Кате дрожащие руки. – Завтра дойдём до церкви…

– Не пойду никуда, – хныкала она. – Сил нет! Я умираю, наверное… Да почему же на нас такая напасть! Всё равно уеду!

– А ну-ка брось, – оборвал я. – Почудилось нам… Знаешь, из-за утечки газа, ну, галлюцинации.

– Одинаковые у двух людей?

В моей груди завибрировал холодный ужас, я стыдливо отвёл от Кати глаза и глубоко вздохнул. Она же молча опустила голову мне на плечо и тихонько всхлипнула.

Из дремоты меня выдернул знакомый щелчок выключателя. Я вздрогнул и прислушался.

– Кто-то свет включил, – прошептала дрожащая Катя.

В глубине квартиры послышался смех, мы сразу узнали его: так смеялась эта чёртова старуха в переходе сегодня утром.

Я аккуратно спустил ноги с кровати и чуть слышно поднялся.

– Господи… – испуганно проскулила Катя.

Опять щелчок!