Мраморный король

– В Чудовске! Ты понимаешь, они здесь!

Каштан выдержал паузу, предоставляя прокурору самому держать нить беседы. И тот не заставил себя долго ждать.

– Алло! Ты слышишь? Мне нужна твоя помощь.

Каштан усмехнулся и небрежно спросил:

– Сколько?

– Чего сколько?.. А, ты об этом. В три раза больше, чем ты получил сегодня.

«Что-то он слишком разговорчив, – с неудовольствием подумал Каштан. – Вероятно, алкоголь еще не выветрился из головы».

– Ты слышишь меня? – нетерпеливо спросил Самойленко.

– Слышу, – ответил Каштан.

– Так ты согласен?

– Нет, – произнес Каштан. – Вы сами сказали, что для вас это дело всей жизни. Поэтому я хочу больше.

– Сколько же ты хочешь? – глухо спросил прокурор.

«Все-таки я умею вести переговоры, – подумал Каштан. – Тут, как в покере, – главное, не показывать эмоций».

– Та сумма, что вы пообещали… Удвойте ее.

И на этот раз пауза была недолгой.

– Хорошо, – сказал Самойленко. – Я согласен.

«Как в покере», – снова с усмешкой подумал Каштан. А вслух произнес:

– Сколько нужно человек?

– Думаю, одного будет достаточно, – ответил прокурор. – Но этот человек должен быть очень ловок. И не жаден, тебе ведь придется с ним поделиться. Есть у тебя такой человек?

– Такой человек есть, – сказал Каштан. – Когда вы хотите провернуть это дело?

– Чем скорее, тем лучше. Я слишком долго ждал, Каштан! Слишком долго!

«Он произнес мое имя по телефону. От волнения и пьянства у него поплыли мозги. Что ж, пусть так. В конце концов, это не имеет значения».

– Нужный человек будет у вас через два часа, – сказал Каштан. – Я перезвоню.

И он отключил связь.

4

В комнате было сильно накурено. Пахло пивным перегаром и жареным мясом. Игнат стоял посреди комнаты, понурив голову, и исподлобья глядел на парней, развалившихся на диване. Двое из них – Шар и Штырь – были под хмельком. Третий – Каштан – был трезв, спокоен и холоден.

– Итак, дружище, – снова заговорил Каштан, пристально смотря на мальчика своими голубыми немигающими глазами. – Ты сделаешь то, о чем я прошу?

Игнат бросил быстрый взгляд на Каштана, опустил голову и упрямо проговорил:

– Я больше не хочу воровать.

Шар и Штырь засмеялись.

– Надо же, какой принципиальный! – с издевкой произнес Штырь.

– Партизан на допросе у фашистов, – буркнул Шар и отхлебнул из бутылки пива.

– Чего? – не понял Штырь.

– Я картинку такую в учебнике видел. Давно, еще в школе. Называлась «Партизан на допросе у фашистов». Там, короче, посреди избы стоит такой…

– Тихо, – приказал Каштан, и Шар моментально заткнулся.

Каштан снова вперил в мальчика свой неподвижный, жутковатый взгляд и сказал:

– Ты сделаешь это, малыш. В последний раз. В память о нашей дружбе.

Мальчик угрюмо смотрел в пол.

– В прошлый раз ты говорил то же самое, – тихо произнес он.

– В прошлый раз ты не выполнил поручение и потерял дискеты, – напомнил ему Каштан.

– Я их не потерял, я их… – Игнат осекся и не договорил.

Каштан усмехнулся.

– Ну-ну, договаривай.

– Я их… потерял, – пробормотал Игнат, и плечи его слегка обмякли.

– Вот видишь, – с укором сказал Каштан. Его лицо выделялось в темной комнате белым неподвижным пятном. Когда он говорил, рот его почти не шевелился. – Я должен был тебя наказать. Но я не наказал. Потому что ты мне нужен, малыш. Я не прошу тебя о многом. Одно последнее дело, и мы в расчете.

Мальчик посмотрел на Каштана испытующим взглядом и недоверчиво проговорил:

– Ты правда оставишь меня в покое?

– Да, – сказал Каштан ясно и четко, глядя мальчику прямо в глаза.

Мальчик задумался.

– Смотри-ка, он еще думает! – засмеялся Штырь. – Эй, малыш, будешь много думать – голова лопнет!

– Штырь прав, – подтвердил Шар. – У меня один раз чуть не лопнула. Я тогда в преферанс играть учился. Там, короче, есть такая шняга…

– Помолчи, – сказал Каштан, и Шар покорно замолчал.

– Ну? – спросил Каштан мальчика. – Что ты решил?

Игнат помолчал немного, затем, не глядя Каштану в глаза, сухо пробормотал:

– Нет. Я поклялся, что больше ничего не украду.

Шар и Штырь удивленно переглянулись. Штырь усмехнулся во весь рот, Шар – криво и зло. Каштан тоже улыбнулся – своей странноватой, едва видной улыбкой. Он откинулся на спинку дивана, долго смотрел на Игната, потом проговорил – так холодно, что по спине мальчика пробежал озноб:

– Ты очень благородный парень. Значит, это твое последнее слово?

– Да, – ответил мальчик.

Каштан вздохнул.

– Что ж… Я хотел с тобой по-хорошему, но по-хорошему ты не хочешь. Придется по-плохому. Я знаю, что ты здорово подружился с тем священником из девятнадцатого номера…

– Он не священник, – пробормотал Игнат. – Он дьякон.

– На мой взгляд, это одно и то же. Впрочем, мне все равно. Я разрежу твоему другу бритвой живот, выпотрошу его, как курицу, а потом сброшу в реку. И никто его не найдет.

У Игната захолонуло сердце, но он взял себя в руки.

– Ты не убьешь его, – сказал мальчик, стараясь говорить бесстрашно и твердо. – Он большой человек. Он приехал из Москвы, и его будут искать.

– Пусть ищут, – сказал Каштан. – Люди пропадают и в Москве. Притом гораздо чаще, чем у нас. И никто их не находит. Ты достаточно взрослый, чтобы это понимать.