Мразь

-А какой! Нет, ты только посмотри какой! - Она соскользнула с полки и схватив Мозеса за мошонку приложила его член к руке оценивая размер. - Восхитительно! Ровный, в меру толстенкий, Сашка!, ты нашел настоящий алмаз! - Я польщенно улыбнулся и тут же вздрогнул от звука звонкой пощечины. - Не смей возгордиться! - Лариса зло ткнула аккуратным ногтем Антону в нос. - Ты еще ничто! Слушайся и подчиняйся. Держись его, - кивок в мою сторону, - будешь жить в достатке. Ты хочешь этого? - Мозес кивает и тут же получает еще одну звонкую пощечину. - Говори! - Приказывает она.

-Да. - Тихо-тихо произносит он и опускает голову.

-Громко и четко! - Лариса отличным апперкотом поднимет ему голову. - И глядя мне в глаза!

-Да. - Из носа показывается капля крови, словно несмело выглядывает, наконец решается и струйкой сбегает к губам. Удар у нее поставлен, наверное занималась, - думаю я.

-Что да?! - Еще одна пощечина, сильная, очень сильная. Сброшенная мотнувшейся головой кровь летит на стену.

-Да, я хочу достатка. - Четко произносят окровавленные губы.

-Ты будешь слушаться? - Взяв его за лицо мягко спрашивает Лариса.

-Да, я буду слушаться. - Не дрогнувшим голосом отвечает он.

Я смотрю как Лариса смачно, страстно целует его в разбитые губы размазывая по щекам кровь. Вижу как он ей отвечает и думаю о том, что если после моей работы с ним и был какой-то шанс вызвать его неудовольствие или сопротивление, теперь его нет. Все же Лариса чертовски умная женщина.

-Молодец, - Лариса отрывается от его губ, - теперь отнеси меня в бассейн. - Мозес легко подхватывает её на руки. - Ты идешь, или еще посидишь? - С высоты своего положения обращается она ко мне. Молча поднимаюсь.

Теплая вода. Лариса лежит на средней ступеньке бассейна и качает в руках бокал с вином. Я напротив нее, сижу на ступеньке по пояс в воде. Мозес отпущен привести себя в порядок и перекусить. Мы молча смакуем вино, рассматриваем друг друга, каждый думает о чем-то своем. Нижняя подсветка проходя через воду рисует фантастические картины на стенах и потолке, гипнотизирует ими. Из гостиной едва долетает тихая музыка. Что играет - не разобрать, звуки рвет журчание воды из небольшого водопада в углу бассейна. Покой и нега. Нега и покой. Теплая вода расслабляет и ласкает, убаюкивает, и я уже пару раз себя одергивал боясь задремать.

-Тебе чертовски повезло найти Мозеса. - Первой нарушает тишину Лариса в очередной раз выдергивая меня из дремы. Киваю болванчиком. - Ты уже представляешь для кого его можно использовать. - Констатирует она. Снова киваю. - Осталось оценить остальные его возможности. - Говорит она, отставляет бокал и поднимается. - Я слышала в разговоре слово «массаж». Мозес! - Её крик гулко разносится под высокими потолками и отразившись от воды неприятно бъет по ушам. Невольно морщусь.

У Ларисы неприлично большой дом: несколько спален с санузлами, огромная гостиная с камином, кабинет, библиотека, кинозал, гардеробные, прачечная, неиспользуемая комната прислуги и отдельное, соединенное с гостиной зимним садом, крыло с бассейном, сауной и тренажерным залом. Здесь есть все, в том числе профессиональный массажный стол слева от входа в бассейн. Когда входит по прежнему голый и что-то заканчивающий жевать Мозес, Лариса как раз грациозно на нем устраивается.

-Масло вон там, на полке. Приступай. - Командует она.

Я опускаюсь на ступеньку ниже, вода доходит мне до плеч, и смакуя вино наблюдаю как нежно и старательно он работает над её спиной. Неумело, но старательно. Надо будет отправить его на курсы массажа. Кажется это я произношу вслух, Лариса поворачивает ко мне голову и улыбается. Улыбаюсь в ответ.

Стыдно ли мне? Терзает ли меня совесть за то, во что я превратил Антона? Уверенный ответ - нет. Я лишь дал ему шанс изменить свою жизнь и, кажется, он собирается использовать его на всю катушку. Да, еще подтолкнул немножко помогая решиться, но все ровно, он молодец. Какая разница чем и как зарабатывать, как пробиваться в жизни? К чему эти условности? Как сказала Екатерина Вторая - victores non judicant, остальное - лишь попытки оправдать себя придуманные многими поколениями неудачников, воспетые ими, превращенные в мораль и украшенные понятием нравственности. Кто дает всем им право за меня решать, что нравственно, а что нет, что хорошо и что аморально? Как смеют судить те, что трусливо прячут свои пороки за пыльные условности с неясной историей?

Я не призываю сбрасывать одежду и ходить размахивая гендерными признаками, нет, маски нужны, но компании, места, приходя в которые макси оставляют за дверью, нужны не меньше. Остается только найти в себе смелость и открыть эти двери. Антон нашел. Нашел в себе смелость и снять маску и признаться себе в уровне, своем уровне. Занять свою нишу в пищевой цепочке, так что все у него теперь будет хорошо ибо только находясь на своем месте человек остается человеком, какую бы роль ему не приходилось на этом месте играть.