Мсье Лекок

– О! – прервал его следователь. – Я вас ни в чем не упрекаю. Напротив, хочу поздравить вас… Нельзя действовать ни лучше, ни быстрее. Вся эта информация свидетельствует об огромной проницательности, а результаты изложены с удивительной ясностью и редкой точностью.

Лекок засиял от радости. Комиссар же на мгновение задумался. Уж слишком велико было искушение присвоить эту похвалу себе. Но он не поддался ему, поскольку был честным человеком. К тому же комиссару хотелось расстроить козни Жевроля, наказать его за легкомыслие и самонадеянность.

– Должен признаться, – произнес комиссар, – честь этого расследования принадлежит не мне.

– Тогда кому ее приписать, если не инспектору Сыскной полиции?

Так думал господин д’Эскорваль, правда, не без удивления. Он давно знал Жевроля и считал его неспособным составить такой превосходный не только по смыслу, но и по стилю рапорт.

– Значит, это вы, – спросил Жевроля следователь, – так ловко провели расследование?

– Право же, нет!.. – ответил служащий префектуры полиции. – У меня на это ума не хватило бы!.. Я довольствуюсь тем, что констатирую увиденное и говорю: вот оно. Пусть меня повесят, если все эти фантазии, отраженные в рапорте, существуют не только в голове того, кто его составлял… Ерунда все это!..

Возможно, Жевроль говорил все это от чистого сердца, поскольку принадлежал к числу людей, которых себялюбие ослепляет настолько, что они отрицают очевидное, бросающееся в глаза.

– Однако, – настаивал следователь, – женщины здесь были, о чем свидетельствуют эти следы!.. Сообщник, оставивший на брусе шерстяные нитки, тоже реальный человек… А серьга… Это реальная, осязаемая улика…

Жевроль с трудом сдержался, чтобы не пожать плечами.

– Все это, – сказал он, – вполне объяснимо. И не стоит попусту ломать себе голову. То, что у убийцы был сообщник… Что же, вполне возможно. Присутствие женщин тоже вполне естественно. Там, где собираются мошенники, всегда можно встретить воровок. А бриллиант… Но что он доказывает?.. Что воровки сорвали неплохой куш, пришли сюда, чтобы поделить добычу, но поссорились…

Это было настолько правдоподобное объяснение, что господин д’Эскорваль некоторое время молчал, собираясь с мыслями, чтобы принять решение.

– И все же, – наконец заявил он, – я принимаю версию, изложенную в рапорте… Кто его составил?

От ярости Жевроль покраснел как рак.

– Его составил, – ответил он, – один из моих подчиненных, весьма старательный и ловкий господин Лекок!.. Ну, проныра, подойди сюда, чтобы мы на тебя посмотрели…

Молодой полицейский подошел. Довольная улыбка заиграла на его губах, принявших форму, которую в просторечии называют «рот сердечком».

– Мой рапорт, господин следователь, – это всего лишь краткое изложение, – начал он. – Но у меня есть кое-какие мысли…

– Вы поделитесь ими со мной, когда я вас об этом попрошу, – прервал его следователь.

И, не обращая внимания на растерявшегося Лекока, следователь вынул из папки своего секретаря два бланка, которые заполнил и протянул Жевролю со словами:

– Вот два ордера на арест… Заберите подозреваемого и хозяйку кабаре с поста, где они сейчас находятся, и сопроводите их в префектуру. Пусть их посадят в одиночную камеру.

Отдав это распоряжение, господин д’Эскорваль повернулся к врачам. Но тут молодой полицейский, рискуя снова быть одернутым, спросил:

– Осмелюсь ли я просить господина следователя доверить эту миссию мне?

– Это невозможно. Вы можете понадобиться мне здесь.

– Просто, господин следователь, чтобы собрать определенные улики, я хотел бы воспользоваться случаем, который больше мне не представится…

Вероятно, следователь понял намерения молодого полицейского.

– Хорошо, – согласился он. – Но в таком случае дождитесь меня в префектуре, куда я приеду, как только закончу здесь… Отправляйтесь!..

Лекок не заставил следователя повторять свои слова дважды. Схватив ордера, он устремился на улицу. Он не бежал, он летел по пустырям, больше не чувствуя ночной усталости. Никогда прежде его тело не было таким проворным и ловким, а рассудок таким ясным и здравым. Он надеялся, он верил. Но он был бы счастлив, если бы имел дело с любым другим следователем.

Господин д’Эскорваль смущал его, охлаждал, сковывал. И потом, каким высокомерным взглядом он смерил его, каким повелительным тоном заставил замолчать!.. И это после того, как он похвалил его работу…

– Но хватит об этом!.. – говорил себе Лекок. – Разве на этом свете бывает радость без примеси горечи?

И он бежал дальше…

Глава XI

Когда через двадцать минут Лекок подбежал к началу дороги Шуази, начальник поста Итальянской заставы неспешно ходил взад и вперед около кордегардии, держа во рту трубку.

По его сосредоточенному виду, беспокойным взглядам, которые он постоянно бросал на маленькое окошко, закрытое решетчатыми ставнями, прохожие догадывались, что в данный момент в клетке сидела важная птица. Едва он узнал молодого полицейского, как морщины на его лбу разгладились. Остановившись, он спросил:

– Ну, какие новости?..

– Я принес приказ доставить заключенных в префектуру.