Мщение Баккара

В этом свертке заключалась довольно толстая тетрадь, написанная по-французски. В заглавии ее было написано следующее:

«История графа Кергаца, его брата сэра Вильямса и ученика последнего из них — Рокамболя».

— Что это такое? — прошептала Концепчьона и развернула тетрадь.

На ее первой странице был приклеен облаткою маленький листочек бумаги, на котором было написано карандашом:

«Когда девица Концепчьона получит эту рукопись, то она уже не будет находиться на бале, на котором она узнала так много. Ее просят убедительно — во имя самых священных интересов — прочитать эту тетрадь».

— Посмотрим, — прошептала молодая девушка, предполагая, что ей придется читать историю таинственного арестанта.

Эта тетрадь, написанная рукой графини Артовой, содержала в себе краткое, но ясное извлечение из долгой, описываемой нами истории и начиналась со смерти полковника де Кергаца, отца Армана, и оканчивалась наказанием, совершенным Баккара на корабле «Фаулер».

Графиня Артова умалчивала о новом появлении Рокамболя, и следы бандита исчезали со дня его отъезда в Англию.

Пробило десять часов, а Концепчьона еще не засыпала. Заинтересовавшись рассказом возмутительной истории, которая нам уже известна, она решила дочитать ее до конца, и в то время, как на часах било десять, она оканчивала читать последние строчки этой рукописи.

Окончив чтение, Концепчьона задумалась и наконец тихо сказала:

Что же тут общего между мной и всем этим?

Девица Концепчьона де Салландрера не могла даже и представить себе, что блестящий маркиз де Шамери, человек, которого она так страстно любила и который должен был сделаться ее мужем, был тот отвратительный бездельник, начавший свое поприще тому шестнадцать лет в Буживале в кабаке госпожи Фипар. Но если она не могла найти никаких соотношений между Рокамболем и маркизом де Шамери, то она точно так же не могла отыскать какой-нибудь связи между арестантом и прочими лицами прочитанной ею только что истории.

Все эти вещи могут окончательно свести меня с ума, прошептала она, кладя тетрадь на столик.

Концепчьона почувствовала тогда, что ее ум, сердце и воспоминания — все это обратилось к прошедшему времени. Она задумалась о том, кого любила, и стала считать по пальцам число дней, прошедших с тех пор, как она отправила свое последнее письмо.

— Альберт, — мечтала она, — должен был получить его во вторник, а теперь у нас пятница. Если он мне ответил сейчас же, то я должна получить его дорогое письмо сегодня.

Рассуждая таким образом, Концепчьона обратилась к морю и заметила большую лодку, направлявшуюся прямо к берегу. Молодая девушка до того заинтересовалась этой лодкой, что навела на нее зрительную трубу.

Но едва она взглянула в нее, как почувствовала сильное волнение. Это была лодка коменданта. Концепчьона узнала ее, рассмотрев красные куртки каторжников — ее гребцов. Лодка приближалась к берегу, лавируя, так как около стен виллы море имело значительную глубину и быстрое течение.

Лодка все приближалась и приближалась.

Тогда Концепчьона заметила капитана Педро С, подле которого стоял арестант, командовавший лодкой.

Концепчьона сразу узнала его. Это был он.

Она хотела уйти от окна, но ее удерживала какая-то притягивающая сила, странное очарование, которому она не могла противостоять.

А лодка между тем подъехала к террасе и остановилась. Тогда Концепчьона увидела, как из нее выскочил капитан Педро С. и как арестант, стоявший с ним рядом, печально сел у руля. Он поднял кверху глаза и взглянул на Концепчьону, и этот-то робкий и кроткий взгляд окончательно смутил молодую девушку.

— Сеньорита, — проговорил в это время Педро С, подходя к ней, — я увидал вас, возвращаясь из моей ежедневной поездки, и не мог отказать себе в удовольствии засвидетельствовать вам свое почтение.

Концепчьона поклонилась, дала поцеловать ему свою ручку и не могла оторвать своих глаз от бедного арестанта, не осмелившегося даже поклониться ей.

Комендант пробыл у них очень недолго и, поговорив с Концепчьоной и ее матерью о вчерашнем бале, поспешил уехать, не упомянув даже об арестанте.

Концепчьона проводила его, то есть дошла с ним до края террасы, и, пока он сходил с лестницы, облокотилась на парапет. Молодая девушка смотрела на бедного арестанта, принявшего снова команду над лодкой.

И она следила за ней до тех пор, пока та не исчезла совсем за поворотом берега у самого порта.

— Я просто сумасшедшая, — прошептала она, когда лодка скрылась из виду, — сострадание к этому молодому человеку завлекает меня чересчур далеко.

В эту самую минуту ее горничная подала ей письмо и сказала:

— Из Франции…

Концепчьона вскрикнула и, распечатав его, совершенно забыла про арестанта.

Это было письмо от Рокамболя. прерваны двумя

Я очень

Возвратимся теперь обратно в Париж.