Мстерский летописец

Дела с литографией сильно пошатнулись, маленькая сельская печатня не выдерживала конкуренции. В типографии Маркса в Москве завели паровую машину. 75 рабочих днем и ночью печатали один из самых распространенных печатных органов журнал «Нива». А потом владелец типографии приобрел в Германии и скоропечатную машину, которая оттискивала заодно с картинками и текст, кое-где начали применять и электричество.

«Промышленные дела в наших краях как прошлый год, так и нынешний год самые скучные и безобразные, — только и слышатся убытки и безденежье, даже вообще и по кустарному производству», — говорил Голышев.

Иван Александрович болел лихорадкой. Она с детства то и дело трясла его. Настроение было мрачное. Голышев писал своему нижегородскому другу Александру Серафимовичу Гацискому: «…М. И. Семевский сделал мне предложение и вызов написать вторую часть воспоминаний… что мной и составляется; не могу сказать, как я ее окончу, — то немочи, то недосуг бывает помехою».

Несмотря на недуги, Иван Александрович старательно работал над продолжением «Воспоминаний». Анализ прошлого был горестен и сладостен. Он многого достиг, многим нужен, письма идут из разных концов России, чуть не ежедневно почта приносила хорошие отзывы о новом альбоме «Памятники русской старины».

Иван Александрович всю жизнь совершенствовал свое производство, отлаженное уже, казалось, до мелочей. Следил за всеми техническими новинками в Москве и в столице. Однако из-за малых средств мог заимствовать только часть технологических и химических новшеств, и московские литографии становились серьезным конкурентом. Литографические картинки при новом способе печати, с использованием паровых машин, значительно подешевели. Голышеву с его ручным производством пришлось сократить их выпуск. «…Наше скромное литографское заведение, — писал Иван Александрович, — причислялось к заведениям с громким названием: «с машинами»… одного оброка с меня… взималось 143 р. сер. или 500 руб. на асе. в год». Кроме этого, облагали сборами за повинности сторожевые, подворные, дорожные и другие.

Все эти трудности он описал в «Воспоминаниях». В них он снова говорил о жалкой участи офеней, положение которых год от года ухудшалось, писал о земстве, пиявкой высасывающем средства у крестьян. Досталось в рукописи и богачам-раскольникам. Голышев рассказал, как они закабаляют бедняков, как покупают у священников справки о крещении в православном храме. Только напрасно исписал Иван Александрович этими сетованиями несколько страниц, все их редакция «Русской старины» потом выкинет.

Критически относясь к низкому качеству народных картинок, Голышев размышлял в рукописи, отчего они живучи и по-прежнему любимы народом. Почему разные «учреждения» и «комитеты» не сумели вытеснить «эти нелепые издания»? Потому, отвечал он, что издание лубка идет «без проволочек и всяких стеснительных формальностей и канцеляризма», к которым так привержены всякие комитеты грамотности, заботящиеся о просвещении народа, и прочие «филантропические учреждения», ибо ведут те дело «рутинно, казенным способом, с соблюдением разных формальностей». Вот и получалось, что питают «пищею ум народа» издатели «темные, малограмотные».

Голышев еще в 1860 году предлагал петербургскому комитету грамотности программу постепенного вытеснения из народного обихода Бовы Королевича и Ерусланов Лазаревичей. Он советовал, издавая книжки в том же формате и «в той же обертке», сопровождать их предисловиями, чтобы «опровергать нелепых фантастических богатырей и взамен их вводить исторические личности».

Сам Иван Александрович в 1865 году принял на себя комиссионерство по распродаже синодальных изданий, а также изданий петербургского комитета грамотности. Дело это провалилось тоже из-за проволочек, множества формально» тей.

Получалось, что пока в народе у издателей лубка соперников нет. И если дело Голышева все же шло на убыль, то только потому, что из-за притеснений шло на убыль офен-ство. И холуйские ярмарки стали с тех пор хиреть, потому что держались главным образом на контактах с офенями.

Голышев подробно раскрыл технологические секреты производства народных картинок, рассмотрел современные методы печатания картинок в столичных заведениях.

И московские крупные, сильные фирмы терпели уже тогда давление со стороны заграничных издателей. Не могли русские печатные заведения соперничать с зарубежными уже потому, что бумага в России была гораздо дороже. Пытались наши издатели через правительство обложить иностранные издания пошлиной, чтобы поднять их цену до своих, однако «сила и солому ломит» — москвичам пришлось покориться.