Мстерский летописец

Министр внутренних дел собрал журналистов и поучал их «в грубой менторской речи». Редактор «Русской старины» М. И. Семевский сравнил это с тем, как в старину какой-нибудь полупьяный городничий трепал какую-либо непотребную девку, «так и статс-секретарь… отвалял в своей непотребной речи русскую печать».

Все ожидали чего-то зловещего. В полицию приходили предостережения, что «злоумышленники» готовятся «скопом» выступить.

В Одессе губернатор, расправляясь с бунтовщиками, творил полный произвол, высылая всех без разбора. Эти действия «наводили ужас не на злодеев-социалистов, а на общество мирное, готовое поддерживать разумные мероприятия».

Граф Валуев жаловался, что всюду какое-то неопределенное, обуявшее всех неудовольствие. Все на что-то жалуются и ждут перемен.

1 марта 1881 года был убит Александр II, и на престол взошел его второй сын — Александр III. Его не готовили в детстве для престола, дали «скромное образование». Туповатый, но упрямый и усидчивый, он мечтал дослужиться до должности начальника гвардейской дивизии. И вдруг в 1865 году умер его старший брат Николай, наследник престола. Двадцатилетний Александр стал цесаревичем, но немного уже можно было поправить в его воспитании, и до конца жизни он говорил «грыбы», «инергия», писал скучные дневники, тайком пил с начальником охраны.

Вместе с титулом цесаревича Александр наследовал и невесту покойного брата, юную принцессу Дагмару, полюбил ее и был хорошим семьянином.

В 1891–1892 годах в России разразился страшный голод. Еще в августе 1891 года министр двора И. И. Воронцов-Дашков писал Александру III из своего Тамбовского имения о надвигающемся голоде, предлагал создать Комитет для призрения голодающих, отменить при дворе балы и большие обеды. Но император отмахнулся, он не поверил и считал «средством деморализации народа» заботу о нем. Балы и званые обеды продолжались, и, в то время как тысячи людей умирали с голода, Александр III беззаботно охотился в Дании, потом — в Крыму. Министр внутренних дел Дурново долгое время, боясь разгневать императора правдой, скрывал от Александра истинное положение в стране. Только в декабре 1891 года Дурново сообщил в Государственный совет о бедствии, когда от голода и эпидемий умерло уже множество людей. Но и тогда правительство выделило недостаточную сумму в помощь голодающим.

ГЛАВА 1 «Воспоминания»

В начале апреля 1879 года Тихонравов прислал Голышеву вырезку из журнала «Древняя и новая Россия». В разделе «Книжные новости» отмечалось, что новое издание «Памятников деревянных церковных сооружений» «следует поставить в большую заслугу г. Голышеву». Был и наказ: «Желательно, чтобы г. Го-лышев ввел нас и во внутрь этих деревянных храмов… сделал бы подробное описание их… тогда почтенное его предприятие получит вполне законченный вид».

Тихонравов сделал приписку: «Затем остается передать Вам, что г. Губернатору очень приятно, что труды Ваши так достойно окупаются; пожелать Вам новых и многих подарков еще и еще, да не охладеет Ваша энергия».

Иван Александрович поехал по делам в Москву, а на обратном пути заглянул к Тихонравовым. Константин Никитич сразу бросился обнимать его:

— Поздравляю!

— Да с чем поздравляете-то? — недоумевал Голышев.

— Ты гляди, Аннушка, — обратился Тихонравов к жене. — Он ничего не знает! Вся Россия его читает, а он ничего не знает!

— Да не томите! — воскликнул Иван Александрович. И Тихонравов уже совал ему апрельскую книжку «Русской старины», открыв ее на заложенной странице.

«Воспоминания Ивана Александровича Голышева», — прочитал Иван Александрович, и глаза его затуманились.

Написать «Воспоминания» Ивану Александровичу посоветовал несколько лет назад сам редактор «Русской старины» Михаил Иванович Семевский.

Не без робости приступал Иван Александрович к своему жизнеописанию. Тихонравов советовал: «…самое лучшее — пишите все, что только можете припомнить из вашей писательской деятельности, — и главное, пишите с полной искренностью. Выход Ваш из дюжинной среды в известность особенно знаменателен и представляет редкое явление, и потому каждая, даже мелкая подробность, всякий факт проявления деятельности имеет большое значение…»

«Воспоминания крепостного крестьянина» — озаглавил Голышев свой труд, хотя сел за него спустя пятнадцать лет после отмены крепостного права. Он делил листы на две половины. Слева писал, справа делал вставки или переписывал зачеркнутое. «Писать просто» было трудно. Воспоминания, цепляясь одно за другое, ширились, волновали, просились на бумагу. Иван Александрович терзался: то ли он пишет, интересно ли будет читать людям о перипетиях его судьбы?

Хотелось как-то осмыслить пережитое. К какому-то подвести итогу. С детства он мечтал о чистой, искренней, спокойной жизни. Не о безделье. Много трудиться он научился рано. Праздность была чужда его натуре. Но в трудах мечталось не о сытости, не о мещанском благополучии. Хотелось оставить что-то после себя, чтобы люди вспоминали потом добрым словом.