Мстислав Келдыш

Через десяток лет я узнал, что задержали нас на границе Байконура. Его строительство прикрывалось целиной, считалось, что военные эшелоны, отправлявшиеся в Казахстан, едут осваивать новые земли. Впрочем, армейским строителям путь был близок: они только что завершили создание Семипалатинского ядерного полигона, а теперь их перебрасывали на новый полигон – ракетный. О космосе речи еще не шло…

Что же вспоминается о тех днях?

Прежде всего люди Байконура. Их очень много. Но и на звездном небе иногда крупные метеоры оставляют длинный след…

Генерал Шубников познакомился с Королевым у секретаря ЦК партии, когда получал новое задание. А потом он провел несколько дней в КБ, где знакомился с необычным проектом. Для видавшего в своей жизни очень многое новое задание было весьма необычным. Он даже не смог сразу запомнить все сооружения, которые предстояло возвести в голой степи, где не было ничего – ни воды, ни тепла, ни связи, ни дорог.

– Отсюда мы шагнем в космос, – сказал Сергей Павлович, и генерал Шубников поверил этому человеку.

– Мы не задержим вас ни на один день! – ответил Георгий Максимович, и Королев не сомневался, что генерал сдержит свое слово.

Впрочем, если Шубников ничего не знал о Королеве, то Сергей Павлович был прекрасно осведомлен о делах Шубникова.

На войне он сначала строил оборонительные сооружения на Дону и под Сталинградом, а потом, когда началось наступление, возводил мосты и переправы, прокладывал дороги. Именно по его переправам рванулись через Вислу к Берлину танки Рыбалко, и этот мощный поток машин выдержали все мосты!

Встреча с космонавтами в Академии наук

День Победы для генерала Шубникова стал поворотным: теперь он восстанавливал то, что рушилось во время сражений. До сих пор мосты в Вене, Братиславе и Берлине служат людям, но, к сожалению, не многие помнят, что их строил наш генерал. Кстати, он восстанавливал и театр в Берлине, и мосты через морские проливы. А завершением войны для него стало возведение мемориального ансамбля в Трептов-парке в Берлине.

А другим великим памятником Г. М. Шубникову стал стартовый комплекс, с которого ушел в космос Юрий Гагарин.

План предусматривал, что с этого стартового комплекса будет осуществлено 25 пусков, а затем потребуется новая катапульта во Вселенную. Но легендарный ракетный комплекс служит и сегодня. Оказывается, при желании мы умеем работать так, как никто иной: приведите мне хотя бы один пример сооружения, которое действует столь же надежно, как Гагаринский старт! Это и есть Байконур…

Весной вокруг этого комплекса расцветают тюльпаны. Их лучше всего везти домой в ведре с водой – тогда они не увядают. Не только главные конструкторы – С. П. Королев, М. К. Янгель, В. Н. Челомей (у каждого из них «свои» площадки на Байконуре) – везли своим женам эти яркие тюльпаны, но и офицеры Байконура приносили их домой. После, конечно, удачного пуска. И это был лучший подарок, потому что он свидетельствовал об успехе, о новом шаге по той бесконечной дороге, которая называется космической.

Перед стартом П. Беляева и А. Леонова

Летом 1955 года в кабинете академика М. В. Келдыша собрались видные ученые. Многие из них не знали, о чем пойдет речь, да и о самом Мстиславе Всеволодовиче было известно мало – гриф «Секретно» надежно скрывал все, что он делал. Но приглашение на совещание исходило от руководства Академии наук СССР, и это свидетельствовало о важности встречи.

Первым выступил Михаил Клавдиевич Тихонравов. Он произнес слово «спутник», но особого впечатления на присутствующих оно не произвело. Его восприняли так, будто речь идет о новом научном приборе. Тем более что Тихонравов начал подробно рассказывать об основных конструктивных идеях, о «начинке» этого аппарата, об агрегатах, необходимых для нормальной работы спутника, о том, что научную аппаратуру, помещаемую на объекте, следует стыковать с телеметрией… По реакции присутствующих Тихонравов вдруг понял, что термин «телеметрия» следует пояснить, и он подробно и терпеливо начал объяснять, каким образом информация поступает со спутника на Землю и как она должна расшифровываться.

Как это обычно случалось с ним, Тихонравов увлекся, и его сообщение уже стало мало походить на научный доклад, а скорее на фантазирование – по крайней мере, так многим показалось.

«Приземлил» все происходящее академик Иоффе, который припоздал на совещание – он приехал из Ленинграда. Он сразу же обратил внимание на очень конкретные вещи.

– Холодильные установки для столь нежных объектов слишком громоздки, – сказал он. – А вот солнечные батареи – это интересно! Наверное, следует подключить к их созданию ленинградцев и ФИАН.

Келдыш тут же набрал номер телефона Б. М. Вула из ФИАНа. Коротко ввел того в суть дела. Будущий академик среагировал моментально:

– Подключим физиков, которые этим занимаются. Идея действительно очень интересная и перспективная…

Келдыш сообщил мнение Вула всем участникам совещания, а потом добавил:

– Нам следует работать энергично и нестандартно…

Осуществлена посадка на Луну!