Мстислав Келдыш

Полет на Байконур занимал несколько часов. На борту – ученые, специалисты, космонавты. Велись деловые разговоры, традиционно перераставшие в острые дискуссии. Зачастую находились желающие «расписать пульку». Келдыш был азартным игроком, но в преферанс играл в полете изредка. Чаще всего он доставал ученическую тетрадь и что-то писал в ней. Маршал В. Ф. Толубко, летавший на Байконур с М. В. Келдышем часто, однажды поинтересовался, чем именно занимается академик. Мстислав Всеволодович ответил: «Это расчет траекторий космических кораблей. Я не могу не тренировать свою память вычислениями. Это для меня очень нужно».

Идет подготовка к приземлению «Восхода-2». На связи с экипажем Юрий Гагарин. Вдруг приходит сообщение, что автоматическая система ориентации не сработала. Что делать?

На всякий случай отключили микрофон. Павел Беляев и Алексей Леонов не должны слышать, что происходит в Центре управления полетом, – зачем им лишнее волнение? После короткой дискуссии принимается решение: разрешить экипажу перейти на ручное управление.

Волнение нарастает, так как связи с экипажем нет.

Гагарин:

– «Алмаз», «Алмаз», как меня слышите?

Космос не отвечает.

– «Алмаз», на связи!

Молчание.

Королев вскакивает, кричит, обещает всех «уволить к чертовой матери»!

Гагарин что-то пытается сказать Королеву, но тот уже пошел вразнос.

Наступает зловещая тишина: что-то теперь будет?!

Раздается негромкий спокойный голос Келдыша:

– Юрий Алексеевич, включите микрофон. Они вас просто не слышат…

Ребята приглашали его в «Артек». Однажды он приехал к ним в гости

Связь восстановлена. Гагарин передает экипажу разрешение на ручной спуск.

Корабль вышел на нерасчетную орбиту. Нужны коррекции. Но сколько именно?

Главный конструктор академик В. П. Глушко приказывает баллистику все рассчитать на компьютере. Тот убегает с командного пункта.

Келдыш достает из кармана пачку папирос «Казбек», что-то пишет на ней. А вскоре говорит: «Двадцать коррекций».

Глушко молчит, никак не реагирует на слова президента академии.

Через полчаса прибегает баллистик.

– И сколько вы там насчитали? – спрашивает Глушко.

– Двадцать коррекций, Валентин Петрович! – бодро отвечает тот.

– При случае возьмете к себе на работу? – Келдыш улыбается.

Глушко реагирует моментально:

– Нет, ведь тогда придется лишиться всех компьютеров…

…К сожалению, границы секретности не позволяли говорить тогда о многом, и в первую очередь о людях, которые прокладывали пути в космос. Но поразительно, что Келдыш достаточно уверенно предсказывал будущее космонавтики, в том числе и полеты на Луну, и создание орбитальных станций, и появление мощных научно-исследовательских центров в космосе, в том числе и международных космических станций. Но в такой прозорливости ученого нет ничего сверхъестественного – просто гении умеют не только видеть будущее, но и приближать его.

Особое внимание президент Академии наук СССР уделял международному сотрудничеству. В науке вообще и космонавтике в частности.

…1975 год. У Мстислава Всеволодовича Келдыша всемирная слава и признание. Многие почитают за честь пожать ему руку. Теоретик Космонавтики – теперь уже его называют так открыто, а потому он всегда в центре внимания. Тем более что идет знаменитый советско-американский полет «Союза» и «Аполлона».

После старта двух кораблей посол США в Москве дает большой прием. Съезжается элита Москвы, ученые, конструкторы, космонавты и астронавты, деятели искусства, журналисты…

Веселье в разгаре. Танцы… Вдруг в зале появляется большая группа ученых и конструкторов. Первым идет Келдыш… Мы – Борис Егоров, его жена Наташа и я – от неожиданности прерываем беседу и с удивлением смотрим на Мстислава Всеволодовича. Он слегка навеселе, а потому улыбчив, весел – в общем, совсем иной, чем обычно… Знаю, что у него плохо с сосудами, но тем не менее Мстислав Всеволодович ведет себя так, будто ему только что исполнилось тридцать… Подходит к нам, здоровается и приглашает Наташу на танец. Почему-то подмигивает мне и просит: «Заговорите, пожалуйста, Бориса Борисовича, а я попытаюсь увлечь его жену…» И он закружился с Наташей в вальсе – молодой, красивый, импозантный… Это была самая красивая пара, и все ею залюбовались…

Когда вспоминают программу «Союз-Аполлон», я почему-то сразу же вижу эту сцену: зал приемов, музыка и летящая по паркету красивая пара – седой Теоретик Космонавтики и полуобнаженная актриса…

…Крохотный зал Центра дальней космической связи под Евпаторией. Большая комната, перегороженная пополам диваном. С той стороны пульты управления, за которыми сидят операторы, тощая фигура Георгия Николаевича Бабакина – Главного конструктора, мечущегося между пультами, и академик Келдыш, отдыхающий на диване. С этой стороны – вся остальная публика: члены Госкомиссии, журналисты.

Для Келдыша это была бессонная ночь, он вылетел из Москвы за полночь, а на рассвете (Венера – Утренняя звезда!) уже был в Центре дальней космической связи. Мне показалось, что Мстислав Всеволодович заснул…