Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

– Что можно в дороге съесть? Солонину с черным хлебом и водой холодной запить? А здесь и шти с курицей, забеленные сливками, и икра паюсная...

– Михаил, сядь прямо и оставь девушку в покое, – строго сказала княгиня. – Пусть она поест спокойно, ты ей мешаешь. Она сама выберет еду по своему вкусу.

Михаил оборвал себя на полуслове, сел на стул и положил руки на стол, как малое дитя, только краем глаза продолжал наблюдать за Росавой. Она пододвинула к себе глиняную чашку, взяла деревянную ложку и, откусывая маленькими кусочками ржаной хлеб, стала хлебать шти. Они были наваристые, с большим количеством мяса и показались ей очень вкусными. Она съела всю чашку и, сытая, блаженно откинулась на спинку стула, ее сразу потянуло в сон.

– А вот еще пирожок с осетриной, – начал было Михаил, но мать тотчас осадила его:

– Сиди смирно! Сегодня ты не в меру разбаловался!

«Что уж она его одергивает, будто ребенка? – внутренне возмущаясь, подумала Росава. – Все-таки он князь, и не мальчишка какой-нибудь, хоть и сын ее!» Росаве он показался таким милым и обходительным, что она решила тут же отблагодарить:

– Спасибо, князь, за угощение. Все было таким вкусным, что у меня слов не хватает для благодарности. И тебе, княгиня, спасибо. А теперь пора и честь знать. Я должна где-то устроиться на ночь.

– И не думай! Останешься во дворце. Комнат свободных у нас предостаточно. Правда, мама?

Лицо княгини передернулось, но она пересилила себя и ответила:

– Сегодня поздно искать пристанища. Пусть слуги отведут ее в баню, а потом и приготовят для нее светлицу, ту, что окнами выходит на восход.

– А как мои лошади, повозка?

– О них побеспокоились наши конюхи, – ответил Михаил и, забегая наперед, отворил перед ней дверь и повел по коридору. – У нас во дворце тишина и покой, мы за этим строго следим, особенно моя мама. Она страсть как любит тишину! Чтобы все на цыпочках ходили, пока она спит.

– Мне показалось, что мама у тебя очень строга.

– Это только с первого взгляда. А так она замечательная, умная, добрая, заботливая. Она тебе понравится, когда поближе узнаешь. А вот и слуги, они отведут тебя в баню. Баня у нас всегда топлена и готова для приема гостей.

Росава привыкла к баням маленьким, тесным, с мутным окошечком, а здесь были настоящие хоромы, с объемистыми кадушками, наполненными горячей и холодной водой, раскаленной каменкой. Девушки сначала ее напарили, а потом натерли мочалками с мылом до того, что тело стало красным и пылало, будто огненное. На воздух она вышла, блаженно щурясь и покачиваясь от легкого головокружения: ах, какая все-таки замечательная русская баня!

Михаил терпеливо ждал ее у дверей светлицы. Увидев, расплылся в улыбке, произнес торжественно:

– С легким паром!

– Спасибо, – ответила она, непроизвольно улыбаясь.

– Теперь ты с дороги хорошо отдохнешь. Можешь спать хоть до самого обеда, никто не посмеет тебя беспокоить!

– Нельзя мне так долго спать, – с улыбкой возразила Росава, которой нравилось такое внимание князя. – Мне надо вставать с утренней зарей и сразу приступить к распродаже товара. Иначе какая же я купчиха?

Это она прибавила к слову, чтобы он поверил, что она – настоящая торговка.

– Об этом не беспокойся! Я куплю весь твой товар.

– Но, может, он не нужен будет для дворца?

– Какая разница! У нас столько ненужных вещей приобретается, что привыкли.

– Спасибо, князь, за твою доброту, – сказала она, закрывая за ним дверь светлицы. – Мне вовек не забыть такого радушного приема!

Утром ее разбудил солнечный свет, бивший прямо в лицо. Росава открыла и снова закрыла глаза, наслаждаясь покоем. Она так хорошо спала, даже ни разу не проснулась. Сказалась усталость с дороги, тревоги и беспокойства... Теперь все это позади! Конечно, она сейчас позавтракает и уйдет из дворца, нельзя пользоваться добротой князя, который по какой-то причине готов сделать для нее все. Она видела перед собой суровое лицо княгини, ее жесткий взгляд, который прямо говорил, что ей не место во дворце, что чем скорее она удалится, тем лучше будет для нее самой. Она не была на нее в обиде. Наоборот, очень благодарна за приют и чудесную ночь! Вот только чуть понежится в мягкой постельке, а потом встанет, умоется, позавтракает...

Росава сладко потянулась, повернулась на другой бок и снова уснула. Проснулась только в полдень. Желудок подсасывало от голода. Теперь надо обязательно вставать! Она сошла с кровати, оделась, открыла дверь светлицы. Как видно, одна из служанок ожидала ее пробуждения, повела в умывальную комнату, а потом в трапезную. Там сидел князь. Он вскочил с места, устремился ей навстречу.

– Как спалось? Не потревожил ли кто? – участливо спрашивал он ее, проводя за стол и усаживая в кресло.

– Спала так, что ничего не помню, будто в чудесную яму провалилась. Никаких снов не видела, ни разу не пробуждалась.

– Дорога изматывает, – хлопотал он вокруг нее. – Наверно, проголодалась, ведь уже полдень! Вот каша пшенная с молоком и сливками, вот заяц с гречневой кашей, а вот...

– Спасибо, князь, мне, право, неловко от твоих забот.