Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

До свадьбы осталось два дня. В это утро Пригожа проснулась особенно не в духе: снился Новгород, родительский дом, но все как-то размыто, тягуче, и оттого на душе было беспокойно и муторно. Она еле поднялась, сидела на кровати с распущенными волосами. Не хотелось ни причесываться, ни умываться. Должны были появиться девушки, она их заранее ненавидела.

Вот вошла одна из них, звать, кажется, Люборадой или Любогневой, заговорщически улыбнулась и крадучись направилась к ней. Пригожа отвернулась. Ох уж эти умильные рожи ее бдительных охранниц и доносительниц! Хоть бы еще часок побыть в одиночестве!

– Княжна, а княжна, – с придыханием проговорила девушка. – Там под окном тебя Всеволод ждет!

Почему-то подумалось, что она говорит о князе Владимирском, поэтому ответила недовольно:

– Ждет и ждет, мне-то что! Надумает, в светлицу поднимется.

– Да не может он! У дворца дожидается! Скорее собирайся к нему!

– О ком ты говоришь? Кому я понадобилась?

– Да как о ком! О князе черниговском Всеволоде! Да глянь в окошко-то!

Пригожа сорвалась с постели, прильнула к стеклу. Возле дворца стояли два коня, под уздцы их держал парень в простой одежде. У Пригожи захолонуло сердце: в нем она узнала Всеволода!

– Скорее платье! – приказала она девушке. – Да дверь запри!

– Заперла уж. Как вошла, так и заперла. Крючок надежный, никто не сорвет! – тараторила служанка.

Пока Пригожа одевалась, девушка открыла окно, помахала рукой, видно, давая знать Всеволоду. Пригожа рванулась к проему, высунулась наружу. Задрав голову, на нее смотрел черниговский князь. Пригожа, чуть примерившись, прыгнула вниз. Она угодила прямо в седло, на миг увидела сияющее лицо любимого и толкнула коня пятками. Конь рванулся вперед, они понеслись по улице.

– Скоро ворота, проедем тихо. Будто на прогулку, – проговорил Всеволод, в его глазах метались сполохи.

С трудом сдерживаясь, крепостную башню миновали шагом, а потом, удалившись, припустили галопом.

– По какой дороге едем? – спросила она.

– По Киевской!

– А надо бы по новгородской!

– Это почему?

– Чтобы запутать следы!

– Не беспокойся. Об этом я подумал заранее!

– Как удалось выследить меня? – через некоторое время спросила Пригожа.

– Прибыл в Новгород, тебя увезли. Я следом. Во Владимире одну из твоих служанок удалось подкупить. Отвалил такие деньги, что не смогла отказаться!

– Бедняжка! Откроют – пропадет!

– Небось! О побеге знали только мы с ней вдвоем. Если не проболтается, никто не проведает. Сейчас там поднялась суматоха, скроется среди других служанок.

Через час гонки Всеволод попридержал коня, направил его в небольшую речку.

– Следуй за мной, – приказал он Пригоже.

Они стали углубляться в лес. Речка петляла среди зарослей кустарника, дно было песчаным, ехать было легко. Наконец по пологому берегу поднялись наверх, оказались возле лесной избушки.

– Вот здесь переждем несколько дней, – сказал он ей и впервые улыбнулся, широко и открыто, и у нее отлегло от сердца.

– Чье это жилье? – спросила она.

– Дня на три наше. А потом вернется тот, кому я щедро заплатил и еще приплачу.

Он привлек ее к себе, поцеловал. Она шумно вздохнула, прижалась к его груди. Коней привязали возле двери, вошли вовнутрь. В полутемноте видны были широкая лежанка, столик возле подслеповатого окна, скамеечка, в углу – очаг. Всеволод сумку кинул на лежанку, плащ на стол, оружие к очагу, а седла свалил у входа. Она тотчас набросилась на него:

– Ты всегда такой неаккуратный? Нельзя все это повесить?

– Ты и повесь, – ответил он небрежно, разваливаясь на лежанке.

– Я что, обязана за тобой ходить и прибирать твои вещи?

– И приберешь!

– Я тебе никто!

– Будешь скоро женой.

– Это еще когда? А пока вставай и сам убирай!

– И не подумаю.

Пригожа ногой толкала скамейку к окну, села насупившись. Оба молчали, не желая начать разговор первым.

Наконец Всеволод, сладко потянувшись, проговорил примирительно:

– Ну ладно дуться из-за ерунды.

– Это не ерунда. Если так будет повторяться всегда...

– Чего – повторяться?

– Будешь разбрасываться.

– Ну и буду. Ну и что?

– Ничего.

Снова длительное молчание.

Наконец он сказал спокойно:

– Ладно, иди ко мне. Давай дружить.

Она капризно передернула плечами.

– Хватит дуться.

– Я тебе не лягушка, чтобы дуться...

– Эй, эй, давай кончать перепалку! Так мы можем черт-те до чего договориться.

Он встал, подошел к ней, обнял за плечи. Она порывисто прижалась к нему. Мир был восстановлен. Но каждому было ясно, что еще много у них впереди таких стычек, потому что оба родились с горячими и вспыльчивыми характерами и не очень склонными к уступкам.

В избушке пробыли три дня. Потом они будут вспоминать об этом времени как о лучших днях в своей жизни и часто, тая про себя теплые чувства, спрашивать друг друга:

– А помнишь, как было в маленькой избушке?..

Там же, в избушке, признался он ей в одной нечаянной лжи:

– Я не князь черниговский. Там правит мой дядя Ярослав. А мне выделен небольшой удел недалеко, в городе Сновске.

– А почему скрыл?

– Ты бы даже не поняла, о каком месте говорится – сновский князь...

– Ну и что? Главное, будешь постоянно рядом со мной.

– Ты не расстроилась?

– Нисколечко.