Мститель

— Всё верно, ты тянешь меня за кое-что другое.

Он вдруг становится таким серьёзным, когда берёт мою правую руку и прижимает её к своей груди — там, где бьётся сердце; под моей ладонью оно стучит совсем не ровно и спокойно, а так, будто он только что пробежал стометровку на время. Не замечаю, как учащается моё дыхание, а пульс подстраивается под сердце Корсакова, но когда он прикладывает свою ладонь к моей груди, наши сердца уже бьются в унисон, напоминая работу шестерёнок в давно отлаженном механизме. Мне так тепло, спокойно и надёжно рядом с ним, но я отчего-то все равно не могу воспринимать его слова про «будущего мужа» всерьёз, хотя в серьёзности и глубине его чувств не сомневаюсь ни капли.

Мы так и стоим, пока наши сердца не прекращают свою сумасшедшую гонку, опьянённые близостью друг друга, и вот Егор нежно целует меня в висок.

— Ну как, успокоилась? — слышу его тихий шёпот и понимаю, что он совсем не сердце имеет в виду.

Снова вздыхаю, понимая, что оттягивать сложный разговор нет смысла, и прислушиваюсь к собственным ощущениям; не могу сказать, что я прям вот так просто взяла и приняла всё как есть — перед этим нужно как следует во всём разобраться. Но более-менее рационально и трезво мыслить могу; достаточно рационально, чтобы понять, что в этой ситуации нет иных виноватых, кроме недопонимания и неумения слушать и слышать друг друга. В конце концов, никто из нас ведь не знает, что тогда случилось с Василисой (назвать её мамой пока язык не поворачивается), куда делись они с Олесей, и за что именно она так со мной поступила. И до тех пор, пока я это не выясню, судить о ситуации дальше попросту глупо.

Поэтому на вопрос Егора я твёрдо киваю и вопросительно смотрю на него; теперь вздыхает уже он, но тянется в карман за ключами от машины и лукаво ухмыляется.

— Я буду там с тобой, даже если ты захочешь поговорить с ней один на один, потому что кто-то должен будет нажать за тебя на педаль тормоза, если тебя вдруг занесёт.

Снова киваю и плетусь в комнату Яны — близняшку это касается не меньше, поэтому будет лучше, если мы не станем повторять ошибки прошлого и всё сделаем вместе.

Сестра сидит на постели и испепеляет стену невидящим взглядом — при этом даже не моргая; на моё появление не реагирует совершенно, и я понимаю, что она в очередной раз ушла куда-то в себя; молча, без всяких скандалов, после любого стресса она просто «пропадает» — закрывается где-то внутри, и иногда до неё не достучаться. И мне кажется, что это много хуже, чем если бы она билась в слезах и истерике.

Яна ожидаемо соглашается, но перед тем, как выйти в коридор, копирует меня и снова звонит Андрею — чтобы он был рядом.

Поместиться в «BMW» Егора втроём не было возможности, поэтому Яна села в свою машину, и я начала переживать, чтобы в дороге она не утратила концентрацию, потому что если она задумается о чём-то и перестанет смотреть за дорогой — боюсь, случится авария.

— Может, я поеду с близняшкой? — спрашиваю парня, когда мы оба уже пристёгнуты.

Егор кидает быстрый взгляд в зеркало заднего вида и отчего-то хмурится.

— Только за руль сядь сама, хорошо? — спрашивает он, и мне становится понятно, что он заметил что-то на её лице; что-то такое, что натолкнуло его на те же мысли, которые одолевают и меня.

Выскакиваю наружу и подхожу к машине Яны; она смотрит на меня в полном недоумении, когда я открываю дверцу с её стороны и тянусь отстегнуть ремень безопасности.

— Ты чего? — округляет она глаза.

— Пересаживайся на пассажирское, я поведу, — нетерпящим возражений тоном отвечаю.

Пару секунд сестра смотрит на меня, будто видит в первые, и всё же перелезает на соседнее сиденье.

— Вот и умница, — бормочу себе под нос.

Яна умудряется расслышать и скептически фыркает, но мне без разницы — она мне потом ещё спасибо скажет.

В нужном дворе тормозят одновременно три машины: наша с Яной, Егора и Андрея, который, скорее всего, чтобы сегодня быть рядом с моей сестрой, забил на свои областные соревнования. И сегодня я впервые не завидую белой завистью своей близняшке, потому что у меня тоже есть человек, которому на меня не наплевать.

Пока мы бредём к подъезду, меня пробирает нервная дрожь, но вместо того, чтобы вцепиться в Егора, я хватаюсь за руку Яны, которая добела стискивает мою ладонь в ответ. Кажется, ещё немного — и мои кости раскрошатся, словно хрусталь, под её натиском, но только так я чувствую себя лучше.