Мститель

Час от часу не легче… Одни непонятные проблемы.

Шаман очнулся, сделал гигантскую затяжку и захихикал. Ну все, словил приход… Серж, стараясь не дышать, выскочил на улицу. Фух… От шамана сейчас толку мало, будем говорить с ним и дарить подарок, когда его отпустит. Странные они какие-то. Спиртное запрещено, а дурь нет? Или это только у шамана такой рацион?

Жадно вдыхая свежий воздух, Серж подошел к егерям.

— Что тебя шаман так к себе тащил? — спросил один из них, разведчик по прозвищу «Сова». Имя его Серж за пару дней и не слышал, только прозвище.

— Да наверно травы отсыпать, — оскалился второй, которому погоняло «Молчун» явно дали в насмешку, балагурил и болтал он постоянно. — Чуешь, как от него шмалью несет?

— Да ну вас, — беззлобно отмахнулся Серж. — Теперь от этого запаха стирать придется.

— Ага. Как же ты теперь будешь, когда постираешь? А то привык в угол одежду ставить, а теперь и стоять не будет, а?

Серж плюнул в сердцах про себя, и пошел подальше, а то эти блин ветераны заклюют, вспоминая свою лейтенантскую молодость. Таких балагуров и остряков старше по званию было полно, и часто чем больше звезд, тем тупее приколы.

Серж занялся этнографией поневоле, сев на одинокое бревнышко и наблюдая за жизнью стойбища, хотя какое там, это уже основательная постоянная деревня. Вон и проникновение культуры имеет место быть, почти все жители ходят не в национальной одежде, а в обычной и практичной зунландской. И инструменты — пилы, топоры, мотыги — у индейцев не примитивные самопальные, а явно привозные, производства какой-нибудь зунландской мастерской.

Ну слава богу, почти отдышался. Скоро там Тира с вождем перетрут? Уже и есть как-то хочется.

Вдруг в деревне началось какое-то шевеление. Мужчины забегали в дома и выбегали оттуда с длинными луками и томагавками. Какой-то индеец проскочил мимо Сержа и вбежал в хижину вождя. Явно что-то стряслось.

Первым из хижины вождя вышел Тира.

— На племя Ширики напали. Седлаем лошадей, мы едем с ними.

— Кто напал?

— Какие-то черные люди, больше индеец не сказал.

— У них что, связные артефакты есть?

— Ну ты даешь, Мастер, — Тира удивленно посмотрел на Сержа. — Они пользуются для связи зеркальцами. Лазутчики около лагеря соседнего племени видят, что в нем происходит, и зеркальцами сигналят тем, кто ждет сигналов, а дальше по цепочке до места назначения.

Серж крякнул, завозился со сбруей, потом с недовольным видом полез в седло. Вот тут тебе и приходит понимание назначения пятой точки…

— Мать твою, — Тира оторвался от подзорной трубы.

— Это точно, — выдохнул Серж.

Они лежали в густой траве, покрывавшей холм, с которого отлично видно было стойбище Ширики. Разоренные и сожженные хижины, и тела, много тел, которые сейчас стаскивали за ноги к месту общего костра люди в черных плащах с капюшонами, увешанные с ног до головы оружием. Боевой отряд ордена Искореняющих Скверну, местные ваффен-СС. Охотники за головами разумных нелюдей.

— Эти святые ублюдки явно съехали.

— Да откуда они вообще взялись?

— Возьмем языка — узнаем.

— Если нам дадут, Гром, — Серж показал пальцем за спину. Там индейские воины уже накладывали стрелы на луки, готовясь отправить убийц в рясах к их святым праотцам.

— Сейчас я переговорю с вождем, — Тира ужом пополз назад.

Серж спрятался обратно в густую траву и взвел арбалет. Заговоренный болт привычно лег в направляющую канавку. Нет, зря все-таки с собой винтовки не взяли, опасаясь, что вождь обидится, что ему такую не подарили. Не только у индейцев табу, но и у егерей тоже — не давать никому огнестрельное оружие, оно только для себя.

— Готов? — Тира вернулся. — Тогда залп по команде. Чтобы ты не перепутал, твой крайний справа, вон тот, что с арбалетом стоит и озирается.

Серж взял его на прицел. Бить в корпус, это не стрельбище и не винтовка. Порыв ветра — и все, болт потерян, враг жив.

— Хайя! — сзади раздался гортанный крик, и воздух тут же наполнился тучей стрел. Серж спустил тетиву, болт ударил цель в грудь, сверкнув на мгновение вспышкой. И тут же пришлось вскакивать и бежать за индейцами, которые с устрашающими воплями, называемыми «боевым кличем», и томагавками накинулись на оставшихся в живых Искореняющих.

Кончилось все практически сразу, рукопашной почти не было, только оставшихся Искореняющих остервенело добивали томагавками индейцы.

Серж подошел к куче тел. Такое он видел только в документалках про Освенцим и другие нацистские концлагери. Только там подобные зверства творили люди в черных мундирах, а здесь в того же цвета сутанах. Мир опять скатывается к звериному нечеловеческому садизму. Да что там, даже не звериному — зверь убивает, только когда хочет есть или защищается. Люди — да просто за цвет кожи, другую речь или убеждения.

Серж скользнул взглядом по груде тел и содрогнулся, увидев маленькую детскую ручку, торчащую из-под других тел. Ручка маленького ребенка, лет двух-трех, перепачканная кровью…