Мститель

Дед усмехнулся, обнажив из-под седых усов крепкие, несмотря на возраст, зубы.

– Ну, скажешь тоже… Не все цари одинаковые. Были разные цари… Но, конечно, многие очень не любили нас… Но мы все равно должны делать, что от нас зависит, и то, к чему призывают нас наши учителя… Надо быть законопослушными подданными и отдавать свой долг стране, в которой мы живём и которая стала для нас прибежищем…

Лицо деда было очень добрым. Он улыбался.

– А если мы этого не будем делать, то может так случиться, что наше положение станет ещё хуже, чем оно есть. И начнут нас обвинять во всех грехах, и получится, что мы сами навлечём на себя многие беды. Ну, а то, что, якобы, нас не любят, что бы мы не делали, так это тоже не всегда так… Вот мой отец воевал в русской армии в Отечественную войну с Наполеоном. Был ранен. Был награжден. И отношение к нему было намного лучше, чем к тем, кто отсиживался дома. Я ж тебе добра хочу… Если ты будешь вести себя в соответствии с заветами наших мудрецов, и будешь приветливым, честным, и преданным стране, то к тебе, как ни крути, будут лучше относится, чем к тем, кто еле скрывает ненависть к окружающим. Обид много, конечно… Много было слез. Много боли и крови много. Но чему учит наша Тора, Авигдор?

– Подойди сюда… Вот, читай… «Взглянул Иаков и увидел, и вот идет Исав, и с ним четыреста человек…. А сам пошел пред ними и поклонился до земли семь раз, подходя к брату своему[2]». Видишь, как поступил праотец наш? Он поступил мудро. Он не дал своей гордости затмить ему разум. Он дал подарки большие брату своему и поклонился ему семь раз. А далее Иаков назвал Исава словами «господин мой[3]». И это вечный урок всем нам, евреям, потомкам Иакова. Мы должны быть гибче и умнее. Мы должны принимать власть нашего брата Исава и поклониться ему семь раз, и признать его господином над нами.

Внук внимательно посмотрел на деда и спросил:

– Навсегда, деда, его надо признать господином?

Дед тяжело вздохнул, погладил свою большую седую бороду и сказал:

– Нет, внук мой. Нет! Слава Б-гу, что не навсегда… Лишь до тех пор, пока не вспомнит о нас Г-дь Б-г Израилев, и не освободит нас из этого изгнания. Тогда не будет над нами царей из других народов, а лишь Г-дь будет царем нашим… А пока мы должны следовать тому, что написано…

Вдруг резкий удар грома разбудил Виктора. Он вздрогнул, открыл глаза, встал, потянулся и посмотрел на зеленую мокрую траву.

– Да, это точно, дедушка, ты прав, я всегда так и жил, чтобы тебе не было за меня стыдно. Всегда был законопослушным и отдавал свой долг стране, в которой живу… России…

Он медленно подошел к стоявшей у кровати тумбочки, выдвинул ящик и достал полученное утром письмо. Виктор еще не успел его прочесть, так как ждал спокойного момента, когда ничто не будет отвлекать от чтения. Большой конверт из дорогой бумаги пришел из далекого Парижа. Красивая заграничная марка и почтовые штемпели Франции и России. Письмо это было от двоюродного брата Виктора, Шоломa. Неевреи жe называли eгo Самуилом.

На конверте так и было написано: от Самуила Шварц-бурда[4]. Виктор достал нож, аккуратно вскрыл конверт и, сев у окна, принялся читать: