Мститель

Охотник считал, что возможностей существует три. Первая: Фадил Сулейман уговорил Рикки поехать с ним, а после убил, чтобы завладеть деньгами и машиной. Однако Фадил, беспаспортный боснийский мусульманин, ни в Сербии, ни в Хорватии – обе были враждебными для него территориями – далеко уйти не мог, а новый джип, появись он на рынке, сразу привлек бы внимание. Вторая возможность: они столкнулись с человеком или несколькими людьми и были убиты ради все той же добычи. Однако наиболее правдоподобной казалась ему версия Джона Слэка.

Вместе с проводником Охотник несколько дней обследовал уходящие из Травника дороги, внимательно осматривая каждый примыкавший к дороге крутой склон. Он медленно и терпеливо искал следы покрышек, осыпавшийся край обрыва, след слетевшей с дороги машины. Ничего. На исходе десятого дня он пришел к заключению, что Слэк ошибался. Если бы джип слетел с дороги, следы остались бы даже по прошествии сорока дней. В долинах вокруг Травника разбитой машины не было.

Через две недели Охотник перебрался из Травника в Витез, в штаб-квартиру британского военного контингента. Зная, что думает о прессе большинство военных, он не стал выдавать себя за журналиста, а просто попросил о встрече с командующим контингентом полковником, назвавшись тем, кем и был на деле – бывшим бойцом сил особого назначения.

– Пятнадцатого мая? – переспросил полковник в ходе их долгого разговора за обеденным столом. – Мы тут всего две недели. Пока только осваиваемся. Я просмотрел журнал происшествий. Ничего особенного в этих местах отмечено не было. Попробуйте заглянуть в оперативные сводки МНЕС. Проку от них никакого, но у меня в кабинете их целая кипа. Там должны быть сведения и по маю.

Миссия наблюдателей Европейского сообщества (МНЕС) представляла собой попытку Европейского союза как-то вмешаться в события, никаким влиянием на которые он не обладал. Босния была полем деятельности ООН, пока та, отчаявшись, наконец не передала ее американцам, которые и разрешили проблему. Однако Брюссель не желал совсем уж оставаться в стороне и потому держал в Боснии свою группу наблюдателей.

На следующий день Охотник просмотрел оперативные сводки. Многие из них походили скорее на дневники светской жизни. Охотник внимательно просматривал все, что относилось к 15 мая и трем последующим дням. Одна из сводок – за 16 мая, поступившая из Баня-Луки, – привлекла его внимание.

Баня-Лука представляла собой крепость сербов, находившуюся к северу от Травника, за горной грядой Влашич. Офицером МНЕС в том районе был майор-датчанин по имени Лассе Бьеррегор. В сводке говорилось, что накануне вечером он зашел выпить в бар отеля “Босна” и стал свидетелем ссоры между двумя облаченными в камуфляж сербами. Тот, что постарше, осыпал другого бранью и даже ударил пару раз по лицу.

Когда ссора завершилась, датский майор попытался получить объяснения у бармена, кое-как изъяснявшегося по-английски – майор говорил на этом языке бегло. Однако бармен лишь пожал плечами и молча отошел. На следующее утро майор узнал, что люди в камуфляже из отеля съехали.

Охотник позвонил в офис МНЕС в Баня-Луке. Трубку снял грек. Датчанин на прошлой неделе возвратился домой. Охотник позвонил в Лондон и попросил, чтобы кто-нибудь из компании связался с датским министерством обороны. Лондон перезвонил Охотнику через три часа, сообщив номер телефона. Майор Бьеррегор проводил отпуск в Оденсе.

Охотник поймал майора Бьеррегора вечером, когда тот вернулся с семьей в отель после проведенного на пляже дня. Майор был готов помочь, чем только мог. День 15 мая он помнил очень ясно. Ведь делать датчанину в Баня-Луке было практически нечего и жизнь он там вел до крайности однообразную.

Каждый вечер в половине восьмого он отправлялся в бар, выпить перед ужином пива. В тот день примерно через полчаса после него в бар зашло несколько сербов в камуфляжной форме. Они были чем-то очень довольны, потребовали сливовицы и пива – сочетание убийственное. Какое-то время спустя майор решил перейти в ресторан, и тут в баре появился еще один серб. Похоже, он был их командиром, потому что люди в камуфляже сразу притихли.

Пришедший заговорил с ними по-сербски и, должно быть, приказал следовать за ним, поскольку все принялись быстро допивать сливовицу и рассовывать по карманам сигареты и зажигалки. А потом один из них захотел расплатиться.

Командир впал в бешенство. Он орал на подчиненного – все остальные примолкли, точно воды набрали в рот. Тирада командира завершилась двумя пощечинами. И никто не запротестовал. В конце концов командир выскочил из бара. Остальные сербы молча последовали за ним. Платить за выпитое никто не стал.

– А еще на кого-нибудь командир кричал? – спросил Охотник.

– Нет, только на того, кто хотел расплатиться, – ответил датчанин.

– Но почему, майор? О причине ссоры в вашем рапорте ни слова не сказано.

– А-а… так я ее не указал? Прошу прощения. Думаю, дело в том, что серб пытался расплатиться бумажкой в сто долларов.