Мститель

Дом Таггертов был немногим лучше хижины: маленький, убогий и не слишком чисто убранный. Впрочем, что могли сделать две женщины, работавшие с утра до вечера, чтобы обеспечить большую семью?! Дом стоял уединенно, на краю города и почти врос в маленькую пещерку. Ближайших соседей у Таггертов не было. Не потому, что последние были так недружелюбны. Просто восемнадцать лет назад, когда пятый крикливый Таггерт появился на свет и конца этому не предвиделось, люди перестали строиться рядом.

— Натаниел! — крикнула Джессика девятилетнему брату, размахивавшему тремя толстыми разъяренными пауками на ниточке перед лицом младшей сестренки. — Если мне придется подойти, ты очень об этом пожалеешь!

— По крайней мере не надо будет встречать Александра, — съязвил Натаниел, который предпочел мудро исчезнуть, после того как швырнул пауков в сестру.

— Стой смирно, Джесс! — велела Элинор. — Как я могу зашнуровать тебя, когда ты так вертишься?!

— Мне вовсе не хочется задыхаться в корсете. И не понимаю, почему я должна идти! Нам не нужна милостыня от таких, как Александр Монтгомери.

Элинор измученно вздохнула:

— Ты не видела его с детства! Может, он изменился!

— Ха! — фыркнула Джессика, отходя от сестры и поднимая с пола младенца Сэмюела, который уже тянул в рот какую-то гадость. Оказалось, что в пухлой грязной ручонке был зажат один из пауков Натаниела. — Такие негодяи, как Александр, никогда не меняются. Десять лет назад он был напыщенным всезнайкой и, я уверена, им и остался. Если Марианне так уж приспичило просить одного из братьев помочь ей избавиться от мужчины, за которого она имела глупость выйти замуж, почему не обратиться к старшим парням? К порядочным Монтгомери?

— Думаю, она написала всем, но Алекс просто получил ее письмо первым. Посиди спокойно, пока я не вычешу тебе колтуны из волос.

Элинор взвесила на руке тяжелую массу локонов и ощутила невольную зависть. Другие женщины часами сидели перед зеркалом, пытаясь что-то сделать с волосами, в то время как Джессика разгуливала простоволосой под солнцем, мылась в морской воде, могла весь день ходить нечесаной — и все же светлые, густые, мягкие волосы сияли здоровьем.

— О, Джесс, если бы ты только попыталась, любой мужчина…

— Пожалуйста, не начинай снова! — перебила сестра. — Почему бы тебе самой не найти мужа? Богатого. Такого, чтобы содержал всю семью.

— В этом городе, — пренебрежительно бросила Элинор, — который трясется от страха при виде одного-единственного человека? Городе, позволяющем такой швали, как Питман, безраздельно здесь править?

Джессика встала и откинула с лица длинные пряди. Очень немногим женщинам удавалось оставаться привлекательными с волосами, туго стянутыми в узел на затылке, и среди них была Джессика.

— Мне тоже не нужны эти трусы, — согласилась она, кладя малыша Сэмюела обратно на пол. — Но я по крайней мере не настолько глупа, чтобы считать, будто один человек, особенно кто-то вроде Александра, сумеет нас спасти. Думаю, все мы помним Монтгомери как семью. Не как отдельных ее членов. Вряд ли можно сыскать более великолепные образцы человеческой породы, чем Сейер и его старшие сыновья. И я горько плакала, когда мальчики ушли в море. Но, провожая Александра, не уронила ни слезинки.

— Джессика, по-моему, ты несправедлива. Что, спрашивается, сделал тебе Алекс такого, за что его следует так ненавидеть? Или ты все еще обижаешься на его детские проделки? Если принимать во внимание подобные вещи, Натаниела следовало бы повесить еще четыре года назад.

— Нет, просто не терплю высокомерных людей. Он всегда считал себя выше окружающих. Отец и братья готовы были работать с кем угодно, но Александр воображал, что слишком хорош для этого мира. Его семья была самой богатой в городе. Но только он считал нужным это подчеркивать.

— Ты имеешь в виду благотворительность? Тот раз, когда ты швырнула принесенных Алексом омаров ему же в лицо? Я так и не поняла, почему именно, тем более что весь город вечно что-нибудь да отдавал нам.

— Зато теперь не отдают! — гневно прошипела Джессика. — Да, я имела в виду благотворительность. Мы едва сводили концы с концами. Никогда ничего не имели. Только мечтали хоть что-то получить. А па приезжал домой каждые девять месяцев, как раз вовремя, чтобы наградить маму… — Она прикусила губу, чтобы успокоиться. — А хуже всех был Александр. Помнишь, как ехидно он ухмылялся, привозя нам мешок кукурузной муки? Как свысока смотрел на нас! И вытирал ладони о штаны каждый раз, когда очередной малыш Таггертов оказывался рядом.

— Джесс, — улыбнулась Элинор, — но любой человек так и норовил вытереть руки о штаны, юбку или даже о волосы, когда рядом оказывался еще один малыш Таггертов, неужели не ясно? И повторяю, ты несправедлива. Александр был не хуже и не лучше других мужчин своей семьи. Просто между вами два года разницы, и поэтому ты чувствовала к нему нечто вроде родства. Сама понимаешь, близость, сходство интересов…

— Я предпочту быть родственницей акулы!

Элинор закатила глаза.

— Но именно он помог Патрику устроиться юнгой на «Прекрасную деву».