Мститель Донбасса

– Ты гад, – тихо прошептала Настя, когда они немного отдышались. – Ты женоненавистник. Ты столько времени издевался надо мною, лишая такого счастья…

Он захотел обнять и поцеловать её, но она уклонилась.

– Лёшечка, ты только не трогай меня пока. Меня до сих пор током бьёт от твоих прикосновений…

Потом засмеялась тихонько:

– Я даже не подозревала, что бывает так хорошо. Я просто куда-то отлетела…

– И я, – хрипло сказал Алексей.

Ах, как полно и счастливо вздохнулось им обоим!

Потом она выбралась из постели, пошла в ванную, пошумела душем, позвякала какими-то своими склянками. Лёшка лежал счастливый и умиротворённый. И несколько удивлённый: что это такое было с ним только что? В какие миры он улетал?

Настя вернулась, легла, прижалась к нему всем телом, обняла.

– Ты гигант, – сказал она. – Если ты с Иркой творишь то же самое, то понимаю, почему она на тебя смотрит преданной кошкой…

А вот этого говорить не стоило. И особенно не стоило произносить слова «преданная». Как-то теперь оно в этих обстоятельствах приобрело второй смысл…

Настя сама почувствовала появившееся напряжение.

– Прости, – торопливо сказал она. – Я не то…

Потом вздохнула и продолжила:

– Завтра всё будет по-старому. Как будто ничего не было. Ничего, ничего, ничего! – с ожесточением повторила Анастасия. – Ни словом, ни взглядом… Просто одну ночь, ладно? Эту ночь… подари мне…

Он поцеловал её. Нежно, как только мог.

Ничего не будет по-старому. Это он знал точно. Но как теперь оно всё будет – это непонятно.

Лучше бы он тогда, в тот раз, не ерепенился, а нормально с нею… Когда она была просто одной из встреченных девушек. А не этой Настей. Не вот этой Настей, в которую он, оказывается, втайне от самого себя был влюблён.

И случилось бы по её правилу: с кем она переспала, с тем и расстаётся. А теперь, когда эта влюблённость прорвалась, словно диверсионная группа в тыл, – теперь что делать? А если правило снова подтвердится? Он же этого не хочет! Но и нельзя ему не подтверждаться, этому дурацкому правилу! Потому что тогда вообще непонятно, что делать!

Настя положила голову ему на грудь.

Ей тоже вспомнилось прошлое:

– Знаешь, я на тебя очень обиделась тогда… Ну, когда ты пренебрёг мною. «Верный семьянин»! Вот же принёс чёрт! А мне просто хотелось, ах, такого красавчика!

Она тихонько рассмеялась.

– А он, типа: «Вылезай из койки, пойдём лучше пить!» Военный, думаю, ему бы водки – и бабы не надо! А ты вон какой оказался…

– Какой? – на автомате спросил Алексей.

– Да вот такой! – логично ответила девушка. – Трусишка!

– Не понял…

– Какая «медовая ловушка», родной ты мой? Кто же тебя завербует через это дело? Да я тебе сама все тайны готова открыть!

Алексей прокашлялся.

– Знаешь…

Хрипло получилось.

– Я, честно говоря, и сам в первый раз так. Обычно-то знаешь, как оно… Больше стараешься женщину довести… до… А потом – раз, и всё… А тут… Как будто улетел… Коньяк с текилою – страшное дело!

– Мастерство не пропьёшь, – хихикнула Анастасия. – Эх, не будь ты женат…

Она вздохнула длинно.

Да, твою императорскую гвардию, женат! И больше ничего исправить нельзя…

* * *

Примерно в то же время, на другом конце города, в частном домике в Каменнобродском районе собрались четверо.

– Ушёл он, – констатировал мужичок с мелкими чертами лица. – Так вот.

В луганской комендатуре он был известен под позывным Джерри. Этого прозвища майор Андрей Овинник не любил. Однако первого своего позывного – Мышак – он не любил ещё больше. Прилипло и не отдерёшь, как ни поправляй сослуживцев. Ростом невелик и повадками суетлив. Удалось лишь в качестве официального, так сказать, позывного внедрить более душеприятную версию – тот же мышак, но уже ловкий, хитрый и успешливый.

Знали бы сослуживцы в комендатуре про вторую, потайную работу дружелюбного и улыбчивого Джерри… За три-четыре месяца, прошедшие с Минского перемирия, он завёл в комендатуре что-то вроде небольшой агентуры, прикрывавшей, между прочим, и торговлю наркотиками.

– Точно знаешь? – осведомился второй, крупный, дородный и абсолютно лысый. Забавно, что фамилия его при этом была – Чупрына. – Фагот не мог ошибиться. Видел, как за занавесками двигалась тень.

– Точно знаю, – заверил первый. – Телефон его живой остался. Хозяйка по нему пыталась пробиться. Он не отвечал, но гудки были длинные.

– Дык…

– И Лиса моя, из комендатуры, передала – живой он. Не было его в квартире. Баба его там мелькала перед Фаготом. А он повёлся…

– Что, объект наш бабу свою подставил?

– Откуда я знаю? – огрызнулся мелколицый. – Зачем бы ему было бабу подставлять? Что он, знал о нашей охоте? О ней нас четверо только и знало… Ну, пятеро, если брать мужика этого твоего, который провёл Фагота в МТС. И что?

Помолчали, катая ситуацию в мозгах.

Третий – Мирон Мироненко, хозяин дома, типично южнорусской внешности с суетливыми, чуть навыкате глазами – разлил по стаканам самогонку. Как раз перед Новым годом он вернулся от матери с бутылью, подарком самому себе. Сейчас Мирон солидно заверил собеседников: «Першого класу напий, мати моя в сели готуе, вид бабци ще рецепт».