Мститель (СИ)

Этот кошмар длился пару часов, пока я наконец не нашёл то, что хотел видеть на руке своей малышки — невероятно изящное и нежное, как и сама девушка, которая запала в сердце ещё тогда, когда я думал, что имею право её ненавидеть.

Надеюсь, что и с размером я не ошибся.

В квартире не горел свет ни в одном из окон, и я почему-то подумал, что Оля куда-то ушла; но вот зайти во всё же пустую квартиру было как ножом по сердцу, потому что одно дело подозрение на уход, и совсем другое — реальное отсутствие человека. Радовало только, что все её вещи остались здесь.

Кроме пальто и домашних тапочек.

Она ушла в тапках?

Далеко в такой обуви не уйдёшь — всё-таки не май месяц…

Поднимаю голову к потолку, пытаясь понять, куда её понесло, и внезапно меня осеняет.

Выхожу обратно в подъезд и поднимаюсь по лестнице на крышу — как раз ту самую, где неделю назад я предложил ей жить вместе.

Оля стоит у самых перил и смотрит куда-то вдаль, пока ветер играет с её волосами, не забывая закидывать их ей в лицо, но она совершенно никак на это не реагирует. Моё сердце отчего-то начинает колотиться как бешеное, пока я бесшумно подхожу к ней и прижимаюсь к её спине, которая поначалу кажется мне куском промёрзшего бетона. Оля вздрагивает от неожиданности, а после приникает ко мне, прячась в моих объятиях от ветра и всего мира.

— Что ты здесь делаешь? — шепчу ей на ухо.

Оля трётся щекой о мою колючую щёку.

— Думаю.

Фыркаю в ответ.

— Очень хорошо, потому что пришло время поговорить.

Девушка вздыхает и оборачивается — и я пользуюсь моментом, падая перед ней на колено, отчего её глаза и рот распахиваются в три идеальные буквы «о» — совсем как в тот вечер, когда я пришёл извиняться.

— Ты знаешь, что красиво говорить я не умею, — начинаю я, испытывая какое-то по-детски приятное волнение.

— Не могу с этим согласиться, — нервно смеётся Оля, но тут же замолкает, наткнувшись на мой неодобрительный взгляд. — Прости, продолжай.

Неверующе качаю головой.

— Однажды ты упрекнула меня в том, что я не способен на любовь, — снова начинаю, на этот раз тихо, но Оля всё равно слышит и виновато краснеет, потому что мы оба в тот раз наговорили друг другу лишнего, хотя у неё как раз и не было повода чувствовать себя виноватой. — Ты была совершенно права. Я никогда ни о ком не заботился, плевал на чувства других — даже на твои, хотя уже тогда ты была мне не безразлична. Я причинил тебе непростительно много боли, хотя ты этого не заслуживала; я вёл себя как самый последний сукин сын на этой грёбаной земле — но ты и сама это знаешь. И всё же, как бы пафосно и театрально это ни звучало, ты заставила меня понять, что есть не только я, и не только у меня есть чувства, которые нужно беречь. Я знаю, что не самый достойный кандидат в мужья — чёрт, мне ли не знать! — и всё же я хочу спросить тебя: ты выйдешь за меня? Станешь моей женой? Разделишь со мной радость и останешься ли рядом, даже если весь мир полетит к чертям?

На автомате сую руку в карман пальто и выуживаю оттуда чёрную бархатную коробочку с поблёскивающим на шёлковой подставке кольцом, на выбор которого я угрохал не один час. Самый крупный камень был в форме капли — как напоминание для меня о том, чтобы я больше никогда не заставлял её плакать, хотя и без этого я бы ни за что не сделал бы ей больно.

Лучше сдохнуть самому.

Эти бесконечно долгие несколько секунд, пока Оля пыталась отойти от шока и ответить, я мучительно умирал в ожидании приговора. Ещё никогда в жизни я не чувствовал столько страха, как перед её возможным отказом — а ведь она имела все права на то, чтобы послать меня нахер, и я бы даже не посмел за это на неё злиться.

Но девушка всхлипывает и протягивает мне правую руку с тихим «да», которое больше похоже на выдох; дрожащими пальцами извлекаю кольцо из коробочки и надеваю ей на безымянный палец, с облегчением отметив, что с размером всё-таки угадал. Едва кольцо занимает своё законное место, я вскакиваю на ноги и неистово впиваюсь в Олю поцелуем, пока на моих губах дрожит тихое и искреннее «Люблю». Девушка отвечает с не меньшим запалом, цепляясь за мои плечи как за спасательный круг, пока мы оба тонем в обжигающем поцелуе. Кажется, вокруг даже температура поднялась, пока мы пытались передать друг другу уровень наших чувств.

— Надеюсь, теперь ты перестанешь грустить и выбросишь из головы ту хрень, которая не даёт тебе нормально жить, — рвано дышу, оторвавшись от Оли.

Она удивлённо вскидывает лицо.

— Что ты имеешь в виду? — Искреннее удивление в её глазах подсказывает мне, что я — неисправимый дебил. — Так ты сделал предложение, думая, что я на тебя из-за этого…

Она отходит от меня и как-то странно смеётся — наверно, истерика.

Но я тут же возвращаю её обратно в свои объятия, потому что если не объяснить женщине всё сразу — то, чего не достаёт, она с лихвой додумает сама, и скорее всего это будет полный пиздец, далёкий от истины.