Мстители

Я поспешно отступил в сторону, пропуская ее к ведру. С моей стороны это было не слишком красиво, девушка страдала, но тем не менее я поймал себя на том, что улыбаюсь. Я застал мисс Элеонору Брэнд за ее любимым занятием — беспощадной критикой собственной персоны. Старое доброе времяпрепровождение.

Глава 28

В детстве мне с гордостью сообщили, что семья, по крайней мере по одной линии, ведет свое начало от морских бродяг — викингов, которые, как выяснилось в свете моих более поздних исследований, были не слишком приятными ребятами. Что ж, на Западе я знавал одну даму, которая гордилась предком — конокрадом. Не сомневаюсь, что она и на порог не пустила бы этого грязного, жующего табак оборванца, случись им столкнуться лицом к лицу. Не стану утверждать, что родство с северными морскими пиратами сделало из меня великого морехода, но крепким желудком они, похоже, меня все-таки одарили. Что теперь оказалось весьма кстати. Большой катер продолжал мчаться к неизвестной нам цели, крошечную носовую каюту раскачивало, да к тому же невозможно было дышать от запаха рвоты, но я ощущал разве что легкую тошноту, возможно, еще и потому, что с прошлого дня ничего не ел.

Первым делом нужно было почистить камеру. Когда Элеонора сделала знак, что на время отрывается от своего занятия, я взял ведро, постучал в дверь, немного подождал и осторожно открыл ее. Наш тюремщик стоял в узком проходе с оружием наготове.

— Чего надо? — с подозрением осведомился он.

— Как тебя зовут? — спросил я. Он уже открыл было рот, чтобы заявить, что меня это не касается, но передумал, пожал плечами и сказал:

— Джулио.

Всегда легче добиться взаимного уважения и доверия, когда знаешь и используешь имя человека.

— Послушай, Джулио, — сказал я, — куда мне вылить это?

— А ты как думаешь? Нет, дверь налево. И будь осторожен.

— Я всегда осторожен, Джулио. Гальюн оказался маленьким сверкающим помещением, которое просто стыдно было загрязнять нечистотами. Тем не менее, покорный слуга вылил ведро и вымыл его под душем, поскольку в маленькую раковину оно не помещалось. Затем настал черед поломать голову, каким же образом очищается унитаз. Те, с которыми приходилось иметь дело на судах, приводились в. действие ручкой, но тут была установлена значительно более сложная и утонченная аппаратура, по всей видимости напичканная электроникой. Я осторожно высунул голову наружу.

— Как мне промыть эту дрянь? Джулио ухмыльнулся.

— Сначала нужно включить электронный поедатель дерьма. Кнопка «измельчитель-хлоринатор» или «ИХ». Когда загорится зеленый свет, жми на кнопку слива, "С", и дело сделано. А когда эта штуковина не срабатывает, заливает всю палубу, или садятся батареи, вызываешь специалистов по охране окружающей среды, и они все приводят в порядок. Ха-ха. Только и всего.

— А зачем нужна кнопка с красным светом? — поинтересовался я.

— Чтобы сообщать, что у поедателя дерьма закончилась начинка и его нужно подзаправить. Для чего нажимается кнопка "Н" — наполнение, но тебе это не понадобится. Его заправили, прежде чем мы отчалили. Мистер Лорка любит, чтобы на его катере царил полный порядок. — Глаза мужчины сузились. — Хватит болтать. Делай свое дело и возвращайся.

Я набрал требуемую комбинацию, и управляющий компьютер исправно убрал смердящую массу, которой в соответствии с предписаниями правительства предстояло пройти очистку и стерилизацию, прежде, нежели быть выброшенной за борт. Потрясающе. У меня сразу улучшилось настроение при мысли, что данной части океана не угрожают наши отбросы, потому как никогда не знаешь, как много вреда может нанести рвота одной маленькой девушки. Остается только одеть подгузники на всех китов и дельфинов, и благородная задача будет завершена.

Я вымыл руки, прихватил с собой чистое полотенце и влажную салфетку и вернулся в каюту, где, преодолев слабое сопротивление, перевернул Элеонору на спину, после чего вытер ей лицо и почистил кофточку там, где она успела ее запачкать. В течение всей процедуры она беспомощно лежала с закрытыми глазами, и я вдруг поймал себя на том, что ее некрасивое бледное лицо вызывает у меня странные чувства. Я беспокоился, очень беспокоился о ней. И был ужасно рад оказаться вместе, пока ее не постигло ничего хуже морской болезни. Причем не пытался увязать свое отношение к ней с тем, что я испытывал к Марте Дивайн. Или, если уж на то пошло, с моими чувствами к покойной Хэрриет Робинсон. По-видимому, следовало обзавестись бурнусом, верблюдом, провозгласить себя шейхом и собирать гарем. Элеонора открыла глаза.

— Привет, — прошептала она.

— Дура, — отозвался я. — И чего ты собиралась добиться своим бегством? Как маленькая девочка, которая обиделась, потому что ребята не взяли ее играть в футбол. Дура.

— Как... как ты сюда попал?

— Сначала ты. Каким образом попала к ним в руки? Элеонора пожала плечами.