Мстительница

«Если она с подобной фигурой покупает себе такие „ночные рубашки“, да еще и рискует в них появляться на улице, то с головой у нее, явно, не всё в порядке. Или привыкла к тому, что все смотрят на нее, как на огородное пугало, и на мнение окружающих ей давно начихать? Я бы на ее месте предпочла какой-нибудь свободный балахон до земли. Вот только, не приведи Господь когда-нибудь раздаться в ширину до подобных размеров!»

Следующая фотография: Светлана Петровна, уже одетая более или менее сносно (в темно-бордовый деловой костюм), собирается сесть в свой серебристый «Патрол». На этот раз она стоит спиной к фотокамере, зато на снимке отлично запечатлелась круглая рожа галантно открывающего ей правую переднюю дверцу здоровенного лба лет тридцати…

«Телохранителя и шофера», — догадалась Тамара.

…не менее толстого, чем хозяйка. С таким же коротким ежиком пегих волос, как и у Светланы Петровны. Выше ее примерно на полголовы, хотя, как известно, толстуха маленьким ростом не отличается.

«Интересно, кроме охранника и водилы, какие обязанности еще исполняет этот верзила? Вроде бы, ясно, какие, вот только даже моей извращенной фантазии не достает, чтобы представить этих мастодонтов в кровати. Тьфу, гадость!»

Еще несколько фотографий толстухи:

Светлана Петровна в длинном домашнем халате на крыльце своего трехэтажного коттеджа из красного кирпича;

Светлана Петровна (в том же халате) на балконе в компании лысого типа лет пятидесяти, наряженного в строгий черный костюм, но без галстука.

— Это и есть Игнат Анатольевич? — пробормотала Тамара, стараясь запечатлеть в памяти невыразительную физиономию мужика.

Петр на секунду скосил глаза на фотографию.

— Генеральный директор ЗАО «Доброе Дело», — выдал он емкую информацию. — Шлаин Александр Александрович. Игнат — тот посубтильнее. И никогда не носит костюмов. — И вновь погрузился в прослушивание попсы, оставив Тамару один на один с фотографиями.

Как она поняла уже через десять минут, те были строго разделены на три приблизительно равные части (разве что не пронумерованы) — первая полностью посвящена Толстой Заднице; вторая — дяде Игнату; третья состояла из видовых снимков объекта:

Решетчатые, как и ограда, ворота, через которые на территорию «Простоквашина» въезжает большой черный «Лэнд Круизер». Рядом с воротами будка секъюрити.

Длинный двухэтажный дом из белого кирпича без каких-либо архитектурных излишеств, построенный, скорее всего, по типовому проекту сельской школы.

«Детский дом. Без сомнений». — Тамара переложила фотографию в низ пачки.

На следующем снимке — одноэтажное здание с большими окнами, плотно прикрытыми белыми жалюзи. Можно было бы предположить, что в нем располагается администрация «сиротского комплекса», если бы это строение прямо-таки вызывающе не выделялось тем специфическим внешним обликом (каким именно, Тамара никогда объяснить не смогла бы), который присущ всем медицинским учреждениям.

«Скорее всего, это и есть то бывшее родильное отделение, в котором сейчас эскулапы-садисты вырезают у здоровых детишек органы на продажу. Подобным в своих концлагерях занимались фашисты. Вот только шестьдесят лет назад трансплантология не достигла еще таких успехов, как сейчас, и мерзавцы ограничивались лишь тем, что скачивали у ребятишек кровь. Теперь берут всё, что только возможно.

Не-е-ет! Если уж я взялась за это дело, то доведу его до конца. Только толстухой и дядей Игнатом не ограничусь!!!

А вот, похоже, и Игнат Анатольевич. Собственной мерзкой персоной».