Муайто

Муайто в ту пору сам был чуть постарше идущих сейчас следом за ним мальков. С диким восторгом он тогда помогал отцу вставлять обломок в расщеплённый конец древка и приматывать тонкими полосками из вымоченной шкуры скакуна. Нынче эту закаменевшую обмотку и ножом не возьмёшь. Держит намертво. А отец, подарив ему на вырост такое великолепное копьё, взял да и не вернулся из следующего набега. Сгинул где-то у берегов реки Урты. Мать с маленьким Муайто забрал к себе в семью брат отца, старший шаман их рода. Потом мать умерла. Но Муайто тогда прошёл уже испытание, перестав быть мальком. И потому почти даже не ревел. Только если никто не видит.

А потом Урта и море, в которое она впадала, стали мелеть. Говорят, из-за того что выше по течению Большой Вождь человеков соединил эту реку с другой – Итилой, лишив части силы. И орочьи степи стали хиреть. Сохнуть и умирать, превращаясь в безжизненную пустошь. Все племена стали перебираться кто куда. Их род ушёл вдоль речки Векши сюда, к южным отрогам каменного хребта и попробовал стать оседлым, выбирая себе место получше. Живут же севернее горские орки совсем не кочуя. Тем более здесь были места и для выпаса уменьшившихся табунов, и для охоты на всякое зверьё. И человеки реже встречались. Одно плохо – в горах обитали совсем одичавшие серые коблитты.

Впереди тревожно тявкнул Войко. Оглянулся, прижав уши и опустив хвост. Не ощерился, показывая зубы. Значит, впереди никто опасный не таится. Просто волк что-то почуял и тревожится.

Муайто нахмурился. Не нужны ему сейчас никакие задержки. В становище его ждёт Триска.

Ох уж эта Триска. Всем она хороша – красивая, с изумительными глазами, тонкой талией и крутыми бёдрами. Ноги длинные и сильные. Грудь только пока что небольшая. Ну да это ерунда. Нарожает ему Триска пару-тройку маленьких охотников и станет ещё краше.

А вот руки у Триски самые нежные на свете. Что она только не вытворяла этими руками… Брать её, как жену, до обряда закон не велит. Но ласкать и нежить друг друга попробуй-ка им запрети! Они с Триской частенько сбегали из-под присмотра взрослых большаков к реке, где прячась от чужих взглядов под вислыми густыми ветками прибрежных деревьев, проводили время в объятьях друг друга.

Как он любил ласкать её шею, грудь и живот, гладя руками и целуя! А как сам млел от прикосновения её рук, настойчиво забиравшихся к нему в штаны!

От этих мыслей зачинатель Муайто набух и оттопырил штаны. Так, что даже идти стало не очень удобно. Ладно хоть килт поверх штанов прикрывал бесстыдно воспрявшую плоть. Да и прятаться тут пока не от кого.

Поспешить бы только надо, пока старшие кто где и можно снова ненадолго улизнуть к реке, прихватив подружку.

Войко впереди навострил уши, тревожно тявкнул, оглянувшись на Муайто. Повернулся в сторону посёлка, прижал уши и, встопорщив шерсть на загривке, припустил бегом вперёд.

Показалось или он действительно при этом зарычал?

Ох, не нравилось это Муайто! Он оглянулся на мелких. Подустали уже орчата. Плетутся еле-еле.

– А ну-ка, – протянул руку к Арко и забрал у него копьё, – давайте быстро за мной. Догоняйте.

Побежал, набирая скорость, лавируя между редко попадающимися невысокими кустиками колючек. Быстрее орка в степи только оркские скакуны бегают. Они хоть будут и пониже, чем у человеков, зато куда шустрее. Вот только воин в степи должен и без скакуна уметь быстро передвигаться. И лучших бегунов, чем кочевые орки, во всём мире не найти. Муайто рванул так, что только ноги замелькали по-над землёй.

Мелкие приотстали, но им тут уже нигде и никак не заблудиться: до посёлка всего ничего. Вон и дымы уже видно.

Только что-то много их. И цвет тёмный. Не как от дров или скотского помёта сушёного. И запах совсем не тот.

Сейчас Муайто отчётливо уловил неправильный запах дыма. Словно кто-то сдуру решил спалить шкуру сдохшего скакуна.

Сердце, и без того часто колотившееся от быстрого бега, зашлось в тревоге, затрепыхавшись подраненным хрюном. Муайто ещё наподдал и понёсся уже совсем не разбирая дороги. Но ближе к становищу замедлился и пошёл неспешно, настороженно озираясь по сторонам.

Показался посёлок, и орк скинул с плеча рогача. Не до него стало. Не зря ему дым не понравился. Плохой был дым. Дым от сгоревших шатров и не только.

Весь посёлок был усыпан телами и залит кровью. Муайто ринулся от шатра к шатру, пытаясь углядеть живых.

Тщетно. Все, кто был в посёлке: женщины, дети, старики – все сейчас лежали бездыханные, растерзанные и изуродованные.

Триска! Где Триска?!

Подскочил к шатру девушки.

Вот её мать с пробитой головой и вывалившимися из распоротого живота сизыми кишками.

Вот самая младшая сестрёнка. И трёх зим не пережила. Лежит на земле, раскинув ручонки и уставившись в небо мёртвыми глазами, с раздавленной в лепёшку грудью.

Вот вообще непонятно кто из стариков уткнулся обгоревшей головой в затухшее уже почти кострище.

Триски не было. Муайто заметался, не зная, куда кинуться.

Краем уха уловил рычание. Войко. Это у человеков пёсы громкие да брехливые. Войко не пёс. Он всё тихо делает. Но Муайто его всегда слышит и понимает.