Муайто

Коблиттский нож, чтобы не мешался, парень закинул в расщелину. Следом отправилось и снятое с пояса копьё - не хотелось, выбираясь из воды, за что-нибудь им зацепиться и от того потерпеть неудачу. Сил на вторую попытку могло не хватить.

Копьё забрякало по камню и, слава Создателю, не отскочило назад, поместившись в расщелину целиком. Что ж, переваливаясь через её край, можно не опасаться упереться лбом в стену. Может, это и не проход вовсе, но по крайней мере ниша достаточно глубокая, чтобы вместить в себя уставшего орка.

Оказавшись внутри пещерки, парень обессиленно рухнул ничком на каменный пол, показавшийся после ледяной воды чуть ли не тёплым. Шевелиться не хотелось категорически. Разве что, свернуться калачиком, дабы быстрее согреться и унять зубодробительную дрожь, охватившую всё тело.

Вот только ширины расщелины для этого, увы, оказалось недостаточно. Хоть и прижался Муайто спиной к одной стене, при попытке согнуть ноги колени мгновенно упёрлись в другую.

Но, как выяснилось, это было сущим пустяком по сравнению с другим обнаружившимся разочарованием - бурдючок с живицей бесследно исчез с пояса. То ли оторвался во время кувырканий в воде, то ли был сорван во время заварушки с коблиттами. В любом случае, подправить здоровье и восстановить силы чудотворным зельем теперь для орка совершенно не представлялось возможным.

Сил не было даже разразиться бурными ругательствами в адрес мерзкого народца и их проклятущих пещер вместе с дурацкими реками взятыми. Муайто опустил голову, уткнувшись лбом в камень, и закрыл всё равно ничего не видящие в этом трогловом мраке глаза. Жуткая апатия охватила его, затапливая словно изжёванную приключившимися бедами и напастями душу. Всё стало совершенно безразлично. Кроме желания перестать дрожать, расслабиться и уснуть.

Все тревожные мысли, будто сжалившись над молодым охотником, оставили его, умчавшись прочь. Сознание померкло и орк провалился в тяжёлый, без всяких сновидений, спасительный сон.

А когда он раскрыл глаза, уставившись всё в ту же совершенно неизменную темноту, мгновенно возродившиеся злость и негодование, замешанные на ненависти с презрением к подлому народцу, выплеснулись из горла злобным рыком, гулким эхом разнёсшимся по пещере.

Но, кричи не кричи, сидеть на одном месте явно было бессмысленно. Следовало двигаться дальше в поисках выхода из коблиттских подземелий.

Сколько времени Муайто проспал, понять не имелось никакой возможности. Да и не важно это было. Силы немного восстановил, и ладно. Да и согрелся малость. По крайней мере не дрожал позорно степным длинноухом.

Пещера, что всё-таки оказалась уводящим прочь от озера проходом, не позволяла двигаться, поднявшись на ноги во весь рост. Даже согнувшись пополам, не пройдёшь, только всю спину обдерёшь. Вода сюда, похоже, редко проникала и не смогла достаточно сточить, закруглив, острые каменные выступы, торчащие отовсюду.

Воздух в коридоре немножко затхлый, но плесенью не воняло. Пахло почему-то свежераскопанной землёй. Хотя откуда ей тут взяться?

Путешествовать дальше пришлось на четвереньках, причём кинжал сунув за пояс, а копьё, напротив, держа в руке. Иначе оно постоянно цеплялось за стены и совершенно не давало спокойно двигаться ни вперёд, ни назад.

Но, что самое ужасное, чем дальше пробирался Муайто, тем всё явственнее ощущался наклон прохода вниз. И это при том, что ни высота, ни ширина его больше не становились. Наоборот, парню казалось, что с каждым шагом эта троглова задница, в которую он влез, становилась всё теснее и теснее.

В какой-то момент сомнения настолько овладели его разумом, что желание вернуться к озеру стало казаться наиболее правильным решением назревающей проблемы. Если лаз станет уже, да ещё и круче вниз пойдёт, развернуться да отправиться назад, возможно, больше и не получится. И не факт, что у него, снизу вверх задом пятясь, выбраться выйдет. Застрянет в этой каменной кишке да сдохнет в результате от голода.

Страх сжимал сердце всё больше и больше, заставляя его учащённо трепыхаться в груди. Проход всё сильнее забирал вниз, даже не думая поворачивать кверху. Ладно хоть не сужался больше. Нет, вроде даже чуть пошире стал.

Уверенность в этом утвердилась, когда плечи перестали обдираться, постоянно царапаясь о камень.

Ещё и потолок стал выше. Значительно выше. Вскоре даже удалось встать на ноги, полностью распрямившись, и копьё убрать. А руки пришлось развести пошире, чтобы, придерживаясь за стены, поменьше о них калечиться. Правда, спуск не хотел никак более пологим становиться. Ещё немного, и Муайто вовсе понадобилось развернуться лицом уже даже не к полу, а к круто наклоненной стене, в которую тот превратился.

Спускаться по такой в полной темноте, ничего не видя, на ощупь выискивая очередную опору для рук и ног - удовольствие малоприятное, куда более трудное и опасное, чем карабканье по подобной скале наверх.