Муассанитовая вдова

– Ты не представляешь, сколько сухого крэффора…

– Да помню я, – Леста махнула рукой, смиряясь с моим намерением съесть все до последней крошки, – просто поражаюсь, куда в тебя лезет. Ты же такой… – Слабый? Беспомощный? Не похожий на нормального мужчину? – … худой! Ой, Льерт, у тебя вилка погнулась…

Перевел взгляд на столовый прибор в правой руке и изумленно моргнул. Шварх. Я сломал одну из четырех имеющихся в доме вилок…

Леста подскочила со стула и явно принялась искать запасную.

– Не переживай, наверное, набор бракованный. Покупала его в спешке за гроши, не удивлюсь, если производитель подмешал мягкие металлы, чтобы удешевить товар. Вот, держи. – Девушка протянула мне новую вилку.

– Спасибо, – пробормотал задумчиво. – А относительно объемов еды… Ты уж извини. Я долго… э-э… недоедал положенную норму. Внешне могу выглядеть почти как мужчина твоей расы, наверное.

– Как кто?

Девушка с золотыми волосами мило нахмурила носик. Мне неожиданно пришло в голову, что она может и не знать, как выглядят цварги. Или бояться их… Наименее образованные представители рас неоднократно называли цваргов эмоциональными вампирами, затем и просто вампирами, так и не разобравшись, как именно функционируют наши рога.

– Как человек с Захрана.

– А-а… – протянула хозяйка.

– Ну вот. Внешне я сейчас выгляжу почти как человек, но в норме у меня процент мышечной ткани значительно выше, чем у большинства представителей Федерации Объединенных Миров, ну и чем у людей, разумеется. Достаточно долго мне это играло на руку и помогало выживать. Организм расходовал внутренние ресурсы, как батарейку, разрушал то, что имелось, вытягивал энергию и жил на это. Но теперь батарейку нужно заправить.

– Понятно. – Леста сосредоточенно кивнула, о чем-то усердно думая. – А это все особенности твоей расы?

Я почесал затылок. Про регенерацию она и так догадалась, видела же, что язвы зажили за какие-то трое суток. Про отрубленную конечность говорить не хотелось – сама мысль сознаться девушке, что я потерял свой хвост, да не в бою, а будучи в плену у пиратов, вызывала внутреннее отторжение. После такого она будет смотреть на меня как на грязь под ногами. Да я и сам так на себя смотрю, когда вспоминаю. Стоит ли говорить о рогах? Что могу уловить ее эмоции, если пожелаю?

Златовласка улыбнулась и замерла, точно лань на водопое. Она пыталась быть доброжелательной, но свежий запах эдельвейса в этот момент смешался с еле заметной, пока еще очень тонкой кисловатой ноткой не то страха, не то напряжения.

Нет, наверное, не стоит этого говорить. Во-первых, теперь рога могут запросто меня обмануть, а во-вторых, это ее напугает еще больше.

– Да вроде все. – Пожал плечами.

Из огромных карих омутов Лесты исчезла настороженность, и я убедился, что принял правильное решение.

– Какие у тебя планы на сегодня? Давай помогу?

Поднялся, собрал всю посуду. Окно у раковины выходило на южную часть участка. Пока мы завтракали, местное голубое светило уже поднялось над горизонтом. Судя по отсутствию облаков, день обещал быть знойным. Я думал, что Леста захочет поплавать в озере, позагорать или встретиться с друзьями, но она меня удивила.

– Надо убраться в доме, несколько дней назад наметила, да все не было времени. Потом обработать корни кистаса, что соседка выкорчевала, иначе они загниют, ну и немного поработать.

– Поработать? – эхом произнес, нахмурившись.

– Ничего сложного. – Леста неожиданно тепло улыбнулась. – Я пеку пироги и тортики на заказ. В постоянных покупателях – несколько соседей и два дома маэстро. У нас оговорено, что могу сколько угодно экспериментировать на свой вкус, они просто выкупают готовую кулинарию. Мне это скорее в радость, ну и секкеры лишними не бывают.

Признание огорошило. Нет, интуитивно я понимал, что девушка живет одна и, по-видимому, сама зарабатывает на жизнь, но все равно было странно и непривычно. Цваргини работали крайне редко. Семейный бизнес, управление финансовыми активами, актерское мастерство или благотворительность – максимум того, чем занимались женщины на моей родине. Ручной труд и любая неинтеллектуальная работа испокон веков считались у них позором и чуть ли не деградацией. К тому же, одно дело стандартные траты на еду и одежду, и совсем другое – собственный дом, свежий ремонт, простая, но добротная мебель, современная техника… Неужели она в столь юном возрасте сама на все заработала? Обвел взглядом помещение, думая, как потактичнее сформулировать вопрос.

– А на этот дом ты кулинарией заработала?

Получилось не очень вежливо, но Леста не обиделась.

– Нет, дом… – на миг задумалась, – что-то вроде наследства.

Странно, у меня сложилось впечатление, что она не очень долго живет на Оентале.

– И ты все время живешь здесь одна?

– Да. А что не так? – Блондинка посмотрела на меня, внезапно прищурившись.

На дне темно-шоколадных глаз плеснулось непонятное чувство, в воздухе отчетливо повеяло грозой.

– Просто обычно молодым девушкам нужна чья-то защита и поддержка. Они живут с мужчинами – отцами, братьями, женихами или мужьями, в конце концов, – выдал привычную схему жизненного уклада.