Муассанитовая вдова

– И да, и нет. Если речь о чартерных рейсах транспортников с Федерации, для них все просто. У кораблей с Танорга или Цварга мощные современные двигатели, которые оптимально подстраиваются под потребление топлива при посадках и взлетах. К тому же, даже если они пережгут немного горючего, не беда – на территории Федерации дозаправятся. А маленьким звездолетам, чтобы точно выйти на орбиту, приходится стартовать на полной мощности. Двигатели пережигают лишнее топливо, которое в этом секторе космоса стоит недешево. С Оенталем мне вообще повезло, так как это планета с экстремальной прецессией оси, и расчеты накладываются на изменения в гравитационном фоне… – Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что Льерт снова рассмеялся: – Прости, я не подумал, что ты можешь этого не знать. – Он сорвал пушистый колосок на тонком стебле и поднес к моим глазам. – Представь, что это, – он шевельнул травинкой, шутливо шлепнув меня мягкой частью по носу, – ось вращения планеты. А это, – сжал левую руку в кулак, – звезда, вокруг которой вращается планета. – Я кивнула. Представила. – Если планета вращается вокруг звезды по окружности – это классическая схема. – Льерт, удерживая стебель в вертикальном положении, начал крутить его вокруг кулака. – А если так, – принялся наклонять травинку то в одну, то в другую сторону, продолжая вращать вокруг кулака, – планета с прецессией оси. В определенный момент времени к звезде ближе то один ее полюс, то другой…

– Звучит как магия какая-то, – пробормотала, завороженно глядя на гибкие пальцы Льерта, крутившие стебель.

«Вселенная, какие у него пальцы!..»

– Да, космос – это магия, – согласился он, отложил травинку и открыто посмотрел на меня.

Миг, другой, третий…

Секунды замедлили свой бег или вовсе исчезли, замыкая нас с Льертом в одном пространстве-времени. Очертания луга и цветных огней города где-то вдали давно слились с бесконечным чернильным небом. Истаяли лишние звуки, затих шуршащий ветер, замолчали сверчки, остались только мы вдвоем и мое сердце, которое принялось выстукивать гулкую дробь. Сильный красивый мужчина неотрывно смотрел на меня. С моего безмолвного согласия он поднял руку и пальцами обвел абрис моего лица.

– Ты такая красивая… – вырвалось у него внезапно. – Можно я тебя поцелую?

И столько щемящей надежды в голосе…

Так странно было слышать традиционно цваргский вопрос, который часто задавал мне Мартин на людях, но сказанный совершенно иначе: искренне, нежно, без затаенной угрозы, лишь с безграничным восхищением.

Мелькнула запоздалая мысль, что по меркам чистокровной цваргини я уже давно считаюсь падшей женщиной: приютила под своей крышей мужчину, не приходящегося мне ни братом, ни женихом, ни мужем. Предстала перед ним в одном полотенце, а вечером того же дня согласилась уединиться в поле под звездами. Возмутительное поведение для аристократки.

– Да… – пробормотала я, так и не поняв, на что согласилась.

Губы Льерта пахли полынью. Он приподнялся на локте, приблизил лицо и толкнулся языком. Сладко-пряная горечь потекла по венам, раскаленными углями поселилась в легких, саламандрой свернулась в животе и жаром отдавала в кончиках пальцев ног. Мой судорожный вздох стал спусковым сигналом – нежный чувственный поцелуй углубился. Сознание ласкало на волнах блаженства. Кто бы мог подумать, что поцелуй может быть таким потрясающим? Таким сказочным? Что от одного только соприкосновения губ можно отправиться к звездам?

Мужские руки погладили мой живот, легли на талию и ощутимо сжали, а я положила ладони на плечи Льерта и сделала то, что давно хотела, – закопала пальцы в его шелковистые разноцветные волосы. Всего лишь поцелуй, но как же сладко-терпко и грешно было чувствовать мужские губы! Как же сильно захотелось большего… От тела Льерта исходил такой жар, будто мы лежали не на остывающей земле, а в жерле вулкана. Мои пальцы перебирали пряди волос, скользнули к ушной раковине и внезапно нащупали что-то твердое, шершавое…

«Рога! – отрезвляющей вспышкой мелькнула шальная мысль, а за ней вторая: – А вдруг он на меня воздействует? Вдруг это все напускное и не по-настоящему?»

Темнота сыграла злую шутку: вместо лица Льерта мне почудился Мартин, а потом Юдес. Накатил безотчетный страх, на миг парализуя все тело. Ласковый жар внутри вмиг трансформировался в разгневанных жалящих пчел, и я едва не ударила мужчину, но он, будто угадав, что собираюсь сделать, резко отстранился.

– Селеста, все в порядке?

В голосе прозвучало столько заботы и участия, что мне стало стыдно. Обеспокоенные серые глаза светились в полумраке, ртуть заполнила всю радужку. Огромные витые рога, напугавшие меня, темным силуэтом выделялись на фоне белоснежных спутников и как никогда напоминали развитые органы восприятия бета-колебаний чистокровного цварга. И при этом Льерт всматривался в мое лицо, хмурился, не понимая, что со мной. Даже руки на всякий случай убрал. Стало неловко за свое поведение.