Мученик

Бедняга был в прострации – должно быть, получил сильный шок. Олтмэн похлопал его по щекам и потянул за собой. Хармон пытался шевелить руками и ногами, но делал это как будто во сне, и Олтмэну пришлось изрядно потрудиться, чтобы вытащить его на площадку.

Площадка уже накренилась и, увлекаемая тонущим судном, наполовину погрузилась в воду. Олтмэн затащил Хармона в лодку, опустил на скамейку и забрался сам. В следующее мгновение раздался громкий скрип, и площадка целиком скрылась под водой. Веревка, которой была пришвартована моторка, туго натянулась, а сама лодка сильно наклонилась, угрожая перевернуться в любую секунду. Олтмэн нагнулся над узлом, пытаясь распустить его дрожащими пальцами, но тот не поддавался. Он в отчаянии осмотрелся в поисках ножа или другого режущего предмета, но ничего не нашел. На корме лежал якорь. Олтмэн схватил его и принялся что было сил бить острой частью по швартовой тумбе, пытаясь освободить моторку.

Лодка тем временем накренилась еще сильнее, она едва не зачерпывала морскую воду.

– Передвиньтесь на дальний край! – крикнул Олтмэн Хармону, но оторваться от работы, чтобы посмотреть, послушался ли тот, не мог.

Он продолжал наносить яростные удары якорем.

Внезапно лодка дернулась назад, и Олтмэна бросило на борт. Он с трудом поднялся на ноги и только тогда обнаружил, что и тумба, и веревка исчезли, что он все-таки добился своего.

Моторка закружилась на месте. Послышался громкий чмокающий звук – это плавучая база начала быстро погружаться. Олтмэн прыгнул за штурвал, врубил двигатель и до упора вдавил ручку газа. Лодка рванулась, но не в ту сторону, куда следовало: она направилась прямо к исчезавшим под водой стеклянным куполам. Олтмэн вывернул штурвал, но этого оказалось недостаточно. Они угодили точно в водоворот, образовавшийся вокруг тонущего судна.

Олтмэн не пытался резко сменить курс и выбраться из воронки, вместо этого он повернул и медленно повел лодку по ее краю. Самый верхний купол покачнулся на волне и в следующее мгновение полностью исчез из виду. Штурвал дернулся в руках, но Олтмэн держал его крепко, стараясь не смотреть в сторону и не поддаваться панике. На мгновение лодка перестала слушаться, и Олтмэн испугался, что сейчас они нырнут под воду следом за судном или же перевернутся, но, к счастью, все обошлось.

Он нажал на газ и оглянулся. Под водой еще виднелась верхняя часть огромного судна, и можно было разглядеть многочисленные вспышки и искры – повсюду происходили короткие замыкания, плавучая база умирала. А через несколько секунд темные волны полностью скрыли идущее ко дну судно. Олтмэн по большой дуге заложил вираж и направил моторку к Чиксулубу.

Едва он подумал, что надо бы проверить состояние Хармона, как вдруг понял: тот стоит за спиной. Он повернулся и тут же, получив якорем по голове, оказался на днище лодки.

– Вы мне лгали, Олтмэн. Обелиск вовсе не хотел, чтобы его утопили. Вы не любите Обелиск, вы его ненавидите.

Он попытался сказать «нет», но изо рта вырвалось лишь мычание.

Хармон наклонился над ним, грубо схватил за руки, свел их вместе и начал связывать веревкой.

– Я думал, вы мне друг, – продолжал Хармон. – Я думал, вы тоже верите. Но если вы действительно верите, то почему же у вас нет этого? – Он дотронулся до висевшей на шее уменьшенной копии Обелиска. – Не надо было доверяться вам.

«Я же спас тебя, – подумал Олтмэн, – хотя мог оставить подыхать».

– Теперь я найду того, кто может по-настоящему помочь, – заявил Хармон и взялся за штурвал.

Олтмэн лежал между скамейками, глаза покрылись поволокой. Теплая жидкость стекала по щеке и проникала в рот. Он попытался сглотнуть ее и только тогда сообразил, что это кровь. Еще через минуту он понял, что это его собственная кровь.

«Ничего страшного, – подумал Олтмэн, – я бывал и в худших переделках».

Он попробовал пошевелить руками, но обнаружил, что не чувствует их. Впечатление было такое, будто тело отделилось от головы.

«Я просто отдохну минутку-другую, – убеждал он себя. – А потом освобожусь от этих чертовых веревок».

Он лежал, и чувства одно за другим покидали его. Все вокруг словно окуталось туманом, а потом Олтмэн и вовсе перестал что-либо видеть. Он прислушивался к мотору, но тот постепенно затихал. Он чувствовал, как лодка качается на волнах, но вскоре и это ощущение притупилось, как будто все происходило не с ним. Так он и лежал, ничего не видя, не слыша и не чувствуя. Казалось, мир вокруг него растворился. Олтмэн попытался сосредоточиться на вкусе крови, наполнившей рот, но вскоре впал в забытье.

Эпилог

1

А потом все вернулось. Началось с крошечных, словно острие булавки, вспышек света в темноте, на пределе видимости. Он пытался угадать, то ли они приближаются, то ли удаляются, но наверняка сказать не мог. Он смотрел на них очень долго (или ему казалось, что долго), пока они снова не исчезли.

Темнота. Все просто и понятно. Но появились и ощущения. Он чувствовал тело. Свое тело.

«Я умер, – подумал Олтмэн. – Это ад».