Мучитель

В компании святого отца, девушка вышла из молельни, и пошла по коридору. Поднявшись на третий этаж, несколько раз свернула, и оказалась у двери в класс. Занятие по рукопашному бою было в самом разгаре. Ученики стояли ровными рядами, повторяя движения за учителем. Мастер полностью подходил под описание учителя боевых искусств из кино. Он был не высоким, с виду щуплым, загорелым пожилым азиатом. Когда пастор отворил дверь, учитель сразу же обратил внимание на гостей. Отец Гордон лёгким жестом показал, что не стоит прерывать занятие и отвлекаться. Мастер едва заметно кивнул.

Следующим после упражнений был спарринг. Дети выходили друг против друга в центр зала. Конечно не в полный контакт. Ученикам было лет девять – десять, но владели собой они уже достаточно хорошо. Анна внимательно наблюдала за их действиями.

–Я уже договорился, мастер Ли будет учить тебя после занятий, – сказал священник, стоявший рядом с девушкой.

–Хотите сказать, он тоже работает бесплатно?

–Мастер Ли, человек высоких убеждений. Он считает, что нести просвещение во имя борьбы со злом – само по себе награда, и учит всех детей бесплатно. Мы только помогаем ему.

–Ясно. Всё ещё не верится, как вам хватает средств, содержать это всё.

Через полчаса урок закончился. Дети разошлись, а учитель подошёл к пастору.

–Добрый день, – сказал он, склонив голову.

–Добрый, ответил Гордон, – Я привёл тебе новую ученицу. Она хочет сделать мир чуть светлее.

Мастер внимательно осмотрел Анну. Девушка немного запаниковала, не зная, что делать. То ли тоже поклониться мастеру, то ли вообще ничего не делать. Она решила ничего не делать.

–Я буду учить вас, – после долгого молчания, сказал Ли.

–Вот и славно, – хлопнув в ладоши, сказал священник, – Когда она сможет приходить?

–После полуночи.

–Отлично.

Поклонившись мастеру на прощание, отец Гордон повёл Анну по коридору.

–Куда мы идём? – спросила девушка.

–Время вести детей молиться.

–Снова?

–Их вера должна быть крепка.

–Я, пожалуй, пас.

–Точно?

–Да. Кстати. Я хотела попросить у вас какую-нибудь отдельную комнату. Непривычно когда со мной столько людей. И комната слишком большая.

Отец Гордон усмехнулся.

–Не нравятся большие светлые комнаты?

–Что-то вроде того.

–Ладно. Мы выберем тебе что-нибудь.

–И ещё одно, – девушка остановила священника, – Мне можно покидать монастырь?

–Конечно. Ты здесь гость, а не заключённая.

–Спасибо. Мне надо кое-что забрать.

–Можешь забрать свои вещи. Они в прачечной. И взять что-то ещё.

Последовав совету пастора, Анна заглянула в прачечную. Забрав свои джинсы и куртку, она присмотрела себе толстовку с капюшоном, лежащую на полке, среди прочей одежды. Переодевшись, девушка попрощалась с пастором, и вышла за пределы монастыря, на серые, заполненные обывателями улицы. После светлых помещений и зелёных садов монастыря, городские трущобы казались ещё более тёмными и враждебными чем ранее. Однако здесь Анна чувствовала себя лучше. Привычный для неё мир насилия и суеты казался девушке более родным, чем церковная идиллия. И вот, пройдя первые два квартала, бывшая вокалистка The Torturer ощутила первый удар этого жестокого мира. На фонарном столбе была прикреплена листовка, с портретом Анны, и надписью «Разыскивается». Девушка остолбенела. Подойдя поближе, прочла.

«Разыскивается. Анна Джек Коллинз. Бывшая пациентка психиатрической лечебницы «Тихий Холм», многократно задерживалась за воровство, разбой и драки. Совершила два жестоких убийства. Вооружена, и крайне опасна. Всем заметившим её, немедленно сообщить в полицию».

Анна осторожно огляделась по сторонам, стараясь убедиться, что на неё никто не смотрит. Более-менее незаметно сорвав листовку со столба, девушка натянула на голову капюшон. Идя по тротуару, она обдумывала то, как теперь передвигаться по городу, если её повсюду ищут. Не удивительно, что на неё повесили убийство Люси, ведь кроме неё в комнате не было никого. Воспоминания рокового дня, повлекли за собой картины кровавой мести, которые рисовал разум Анны. Раньше, её целью в жизни, было защищать сестру, и обеспечить ей хоть какое-то будущее. Теперь её целью стала месть, для осуществления которой, девушка решила пойти на что угодно. Но без должной подготовки, план был заранее обречён на провал.