Мучная война

От кого капуцин узнал тайны булочника и его окружения? От двух подмастерьев? Интуиция отказывалась этому верить. От госпожи Мурю? Возможно. От Камине? Когда монах познакомился с учеником, он знал о нем все. Внезапно он вспомнил о Бабен, злоязыкой кумушке, подмечавшей каждую мелочь в личной жизни ее хозяев, и, не откладывая, отправился к ней. Визит оказался плодотворным: несмотря на упорное сопротивление, ему удалось вытянуть из кумушки правду. Действительно, как-то раз, когда она возвращалась с улицы Монторгей, к ней прицепился какой-то тип. Нет, точной даты она не помнит. Да, он назойливо расспрашивал ее. Да, она рассказала ему обо всем, о чем он спрашивал. Потому что он заплатил ей столько, сколько ей за всю жизнь у Мурю не заработать. Так что теперь, когда она совсем состарится, у нее есть на что жить. Ей никогда не хотелось завершить дни свои в приюте с казенным супом. И она оказалась права, потому что булочник умер. Да и как она могла отказать человеку, коли она давно его знает? Несколько лет назад мэтр Мурю вел дела с мэтром Матиссе. Она ему все подробно рассказала, и об одних, и о других. Почему? Да все потому, что демон, живущий у нее в языке, заставлял ее вспоминать все новые и новые подробности. Нет, ей даже в голову не пришло поинтересоваться, зачем ему это нужно. Так, постепенно вырезанные из плотной бумаги частички головоломки[61] выстраивались в нужной последовательности. И чем больше он размышлял над ними, тем отчетливее виделся ему грозный размах заговоров, наложившихся друг на друга, словно черепицы на крыше.

Ожидая возвращения Рабуина из Лорьяна, Николя проводил время вместе с Луи и Нагандой. Его индейский друг сообщил, что женился и у него родился сын. В эти драгоценные минуты счастья Николя казалось, что время остановилось. Они посещали столичные парки, места для гуляний, променировали по Арсенальной аллее, обсаженной с обеих сторон четырьмя рядами деревьев. В конце аллеи молодые люди ловко и энергично гоняли деревянные шары, пытаясь закатить их в маленькие сквозные железные воротца, вкопанные в землю возле защищенных досками посадок. С террасы Тюильри они любовались видом на Пале-Бурбон и Кур-ла-Рен, побывали в Шайо, где молодая художница, чье имя постепенно становилось на слуху, выставляла портреты кардинала Флери и Лабрюйера, предназначенные для Французской академии. Художницу звали Луиза Элизабет Виже. Завороженная лицом индейца, она набросала его портрет и, расцветив его гуашевыми красками, подарила индейцу, чем привела его в полнейший восторг. Прогулки по Парижу привели их в особняк, где на всеобщее обозрение выставили экипажи и королевскую карету для коронования, драгоценности, алмазную корону, золотую утварь, подаренную кардиналом Ришелье в 1636 году, предметы, потребные для коронования, сделанные по заказу Франциска I, а также вышивки и картины, выполненные по рисункам Рафаэля из Урбино. Наконец, помня о поступлении Луи в школу пажей, они одели его с головы до ног у лучших поставщиков.

Утром 11 мая время возобновило свой бег. Служитель полицейского управления, чей возраст не поддавался определению, прибыл на улицу Монмартр и передал комиссару Ле Флоку приказ начальника полиции Альбера. Господин Ле Флок, в облачении и мантии магистрата, в парике и с жезлом из слоновой кости — в этих маниакальных уточнениях Николя увидел проявление мелочного характера своего нового начальника — обязан присутствовать при казни осужденных мятежников, схваченных 3 мая. Собираясь, Николя спросил служителя, кто же попал в число виновников мятежа. Смертных приговора вынесли только два: Жану Депорту, парикмахеру, и Жану Шарлю Легийу, ткачу; их арестовали с поличным во время разбоя и грабежей и передали в руки правосудия. Таким образом власти хотели успокоить буржуа и ремесленников, бурно переживавших ущерб, при-чиненный им возбужденной толпой; Николя с ужасом осознал, что чернила на приговоре еще не успели высохнуть, как уже назначен день казни.