Мучная война

— Примерно в половине восьмого. Он шел пешком, и я проследил за ним до самой улицы Де-Пон-Сен-Совер. Там он скрылся в одном из домов, и я больше его не видел. Я стал ждать. Через полчаса в конце улицы остановился фиакр, из него вышла госпожа Мурю и отправилась туда же, куда и Камине.

— Отлично. Скажи, а еще кто-нибудь прошел туда, куда и они?

— Несколько человек, и все по одному. Хорошо одетые и, похоже, навеселе; потом еще несколько человек приехали, сразу в трех экипажах. Они вошли через дверь, что выходит на улицу.

— Ты кого-нибудь узнал?

— Нет, кареты мешали мне разглядеть лица.

— И долго ты там караулил?

— Да до получаса после полуночи.

— А как ты так точно определил время?

— У меня есть старые часы, доставшиеся мне от отца. Их у меня отобрали в канцелярии суда.

— Не беспокойся, тебе их вернут. Продолжим.

— Тут вышли сразу несколько человек. Среди них я узнал хозяина. Но он не сел в карету. Казалось, он чего-то ждал.

— Мэтр Мурю?

— Да, он самый. Он стоял один, словно размышлял о чем-то. Долго стоял, пока дождь не пошел… Ну а когда пошел, он тоже двинулся вперед. И тут появился тот, другой…

— Кто?

— Да Камине же! И они заспорили. Хозяин хотел увести его, а тот сопротивлялся изо всех сил, у них даже потасовка началась. И вдруг Камине упал и ударился головой о тумбу. Он не шевелился, а хозяин схватился за голову, застонал, а потом стал вертеть его в разные стороны, то направо, то налево, словно хотел оживить. Тут появился третий. Он, похоже, был знаком с хозяином. Он наклонился над телом, потом выпрямился и взял Мурю под руку. Хозяин сопротивлялся, но этот третий все равно увел его. Точнее, увез, я слышал, как по мостовой застучали колеса. И я вернулся домой. Фриоп ничего не знал, он, бедняжка, спал. Я ему ничего не говорил.

— В котором часу ты вернулся?

— Думаю, еще часу не было.

— Вот что называется подробный рассказ. Остается главное. Почему ты не подошел к Камине и не попытался оказать ему помощь?

Парно разрыдался, словно ребенок, пойманный за руку на непростительной шалости.

— Мне было очень страшно. Я боялся, что убийство повесят на меня. Да что тут говорить, вы же сами считаете, что я в чем-то там замешан!

— Согласись, у нас действительно есть основания заинтересоваться рассказанной тобой историей. Что понесло тебя на ту улицу? Зачем ты следил за Камине? Чего добивался?

Переводя взор с одного полицейского на другого, подмастерье крепко сжимал себя руками, словно боялся выпустить на свободу свой секрет.

— Он угрожал нам, Фриопу и мне…

Николя решил, что пора помочь ему.

— Ты все время что-то от нас скрываешь, и это что-то является основной причиной твоей скрытности. Но в твоих интересах и интересах Фриопа довериться нам. Ну как, все еще молчишь? Послушай, королевская полиция никогда не наказывает невиновных и всегда ловит преступников; так что в твоих же интересах честно во всем признаться.

Подняв голову, Парно с лихорадочным вниманием слушал комиссара. Ловушка, расставленная ему, имела целью всего лишь проверить его искренность.

— Хорошо, тогда я сейчас тебе скажу, что мы вправе о тебе подумать. Камине преследовал тебя и Фриопа своими насмешками, и вы желали ему зла. Почему он каждый день издевался над вами? Возможно, он подозревал, что в вашей тесной дружбе кроется нечто большее, та постыдная связь, которая, стань она известна, могла бы плохо для вас кончиться. Загнанный в тупик, ты решил действовать. Ты знал, что поведение Камине раздражает хозяина, и стал собирать о нем слухи и сплетни. Ты хотел сам во всем убедиться, собрать доказательства и противопоставить его шантажу свой шантаж. Разве не так?

— Да, господин Николя, — с облегчением поспешно ответил Парно. — Да, я признаю, все правильно.

— Увы, цена твоим благородным признаниям в нынешнем положении не дает тебе никаких преимуществ и индульгенций. Ты продолжаешь обманывать правосудие, пытаясь увести его в сторону от истины. Кто такой Фриоп?

— Что вы этим хотите сказать? Это мой товарищ.

— А вот и нет! Мы все, здесь присутствующие, знаем, что Анн Фриоп — девица, и вдобавок беременная. Но она только что потеряла ребенка. Твоего, полагаю? Успокойся, сама она вне опасности. Я вынужден сообщить тебе эту печальную новость, ибо, хотя ты и не желаешь быть с нами искренним, я тебя обманывать не намерен. Обманщики, вроде тебя, обычно полагаются на доверчивость тех, кого они обманывают. Это дешевый трюк, не способствующий торжеству истины.

Опустив голову, Парно заплакал.

— Я слушаю твои объяснения.

— Это правда. Мы очень старались не выдавать себя. Но всегда была опасность, когда мы переодевались в рабочую одежду. Камине часто опаздывал и приходил тихо, без стука и предупреждения. Так он обнаружил, что Фриоп не тот, за кого себя выдает, и пригрозил нам, что или он нас выдаст, или… или…

— Или?

— …она должна ему уступить. Мы долго сопротивлялись, как могли. В ту субботу он дал нам последний срок. В отчаянии я стал следить за ним. Все это истинная правда!

— Но она нисколько не объясняет, почему Анн Фриоп переодевалась мальчиком.