Мудрая ересь фантастики (Предисловие)

Действительно, "фантастика о религии" родилась вместе с фантастикой вообще. Ведь трагедию Виктора Франкенштейна, как и трагедию созданного им монстра, слишком узко было бы трактовать лишь как проблему человека и робота. Религиозная составляющая романа слишком существенна, чтобы ее можно было безболезненно удалить из его художественной ткани. Это не деталь, не штрих, не проходной эпизод, а, наоборот, главная проблема романа. И восходит она не только к мифологии античности (на что указывает подзаголовок), но и к центральной драме всех, видимо, без исключения религий: как только некто Высший во Вселенной (конкретное имя бога в данном случае не важно) создал разумное существо - он тотчас же ввел в мир своего соперника...

Конечно, ситуация, когда человек примеряет себе нимб Создателя (к более частному приложению - проблеме человека и робота в научной фантастике - мы еще вернемся), означает переворот в представлениях, взрыв, ломку старой системы мироздания и все что угодно. Безболезненно такой переворот не проходит. С ним может сравниться, пожалуй, еще один популярный мотив научной фантастики, имеющий прямое отношение к теме разговора.

Этот "второй мотив" - внезапное открытие иллюзорности окружающего. Когда мир, мыслившийся реально существующим, вдруг оказывается кем-то ловко спроектированной иллюзией, подделкой, форменным надувательством. Жуткой игрой, которую ведут с "субъектом", о том и не подозревавшим.

И если игра в Творца живого, кроме проблем, приносит все же какое-то удовлетворение, то "концептуальный переворот", о котором сейчас речь, несет один, говоря современным языком, дискомфорт.

Внезапно открывшийся реальный мир может оказаться намного богаче, ярче и интереснее унылой, хотя и тепло-уютной скорлупы иллюзии, но он скорее всего окажется намного менее спокойным...

Советский читатель, к счастью, знаком с наиболее известными примерами на эту тему - к счастью, потому что это избавляет от длинных пересказов. Напомню лишь о четырех произведениях. Это классические рассказы Айзека Азимова "Приход ночи" и Теодора Старджона "Бог микрокосмоса", вышедшие в один год - 1941-й, более поздняя новелла Фредерика Пола "Туннель под миром" (1955) и, наконец, совсем недавний роман англичанина Кристофера Приста "Опрокинутый мир" (1976), название которого в контексте нашего разговора звучит простотаки программно.

О чем идет речь в этих произведениях? Об обитателях далекой планеты, чье светило входит в богатое звездное скопление; и редчайший в том мире природный феномен - ночь, наступающая один раз в тысячелетие,- приводит к общепланетному шоку! О микроскопических, искусственно выведенных существах, в процессе собственной эволюции развивших разум настолько, чтобы прийти к "концепции Создателя". И еще об одном "маленьком человеке", случайно открывшем, что он - всего лишь экспериментальный робот, созданный могущественной корпорацией для изучения реакции публики на промышленную и иную рекламу. А вместе с указанными персонажами переживают шок обитатели странного Города на колесах, созданного фантазией Кристофера Приста; пленники многолетней иллюзии, исказившей их жизнь и в буквальном смысле (поэтому мне представляется более удачным перевод названия такой: "Мир, вывернутый наизнанку"), они в растерянности озираются подобно тому чудаку на средневековой гравюре...

Не оставит читателя равнодушным - причем, вне зависимости от того, верующий он или нет,- и душевная драма другой группы научно-фантастических персонажей. Речь на сей раз идет о пастырях, отправившихся нести слово божье на небеса - не в религиозном понимании этого слова, а на "небеса" буквальные: в космос.

От предположения о множественности обитаемых миров совсем близко до идеи множественности бытующих там религий (тем более земной опыт как бы заранее подготавливает читателя к безболезненному принятию этой идеи). Но все же проблема обращения "туземцев" в галактическом будущем научной фантастики грозит большими осложнениями, чем те, с коими столкнулись христианские миссионеры в последние столетия земной истории.

В этом сборнике вам предстоит встреча с несколькими рассказами на эту тему, я же остановлюсь на тех, что в данную подборку не вошли.

У Рэя Брэдбери есть любопытный "марсианский" рассказ "Огненные шары" (1951), в американское издание "Марсианских хроник", однако, не включенный. Рассказ вышел только в "английском" варианте - сборнике "Серебряные цикады", да и то в более поздних переизданиях. Почему американские издатели решили воздержаться от включения рассказа в последующие многочисленные переиздания "Марсианских хроник", думаю, станет ясно, если вспомнить о табу, о котором речь шла выше. Ведь герои "Огненных шаров"-священники, встретившие на Марсе местных жителей, не знающих.., первородного греха! Имеется в виду тот самый первородный грех, который к разумным "энергетическим сферам" (а именно таковы марсиане!) никак не применим.