Мудрец и король

— Сними, парень, убьешь ведь! — сипло выдавил Нодар, который ползая у самых ног разъяренного фермера, тоже частично попал под действие заклинания.

Десятник внял совету, и фермер грузно осел на радужный пол, на который с тонким звоном скользнул колокольчик, предназначавшийся для взбесившейся скотины. Еще несколько секунд и бычья порция магии остановила бы человеческое сердце навсегда.

— Здорово, мастер Нодар, — сказал десятник, подхватил ленту смирняка, выпрямился и вытер рукавом едкий пот с лица. Обожженную кожу словно наждаком приласкали. Десятник охнул, отдернул руку и тихо выругался сквозь стиснутые зубы.

— Что… Что здесь происходит? — запричитал протрезвевший мастер, поднимаясь с пола. — Это кто тут?! Смых? Зачем это вы, а?

— Он самый, — устало кивнул десятник. — Смых, который думает, что ты его сына покалечил. Держись от него подальше, мастер. Отойди! Сейчас он очухается, а посох у меня нынче не работает. Разбил мне его на хрен крохобор твой, будь он не ладен. Вишь, подручными средствами пришлось…

Смых набычился, рванул рубаху на груди, хватанул воздух ртом и вскочил на ноги еще до того, как десятник успел оглядеться в поисках подходящей веревки.

— Ты-ы… Меня-а-а… Смирняком вязать?! Оба сдохнете!

В голосе клокотало бешенство.

— Здорово, хозяева! Мне бы заказ мастеру оформить. А что это у вас ворота нараспашку, не воруют что ли? Благословенный край, однако.

Смых завращал налитыми кровью глазами, обернулся…

— Пшшел прочь! Уб-бью! — прорычал он.

Ох и страшен в тот момент был старикан, ох и страшен!

— Вот так так! — насмешливо сказал гость, стоявший в дверях. — И не заперто, и в дом не войди.

Десятник выступил вперед.

— Не слушайте его, светлый господин… — он стушевался, не зная как обратиться к гостю.

— Боевой маг Хассет, друг законник. Всего лишь вольнонаемный боевой маг, — подсказал незнакомец. — Я не вовремя? — уточнил он и глянул в бешеные глаза старого Смыха. Да так глянул, что бешенства в них тотчас поубавилось.

Трое на одного — многовато выходило. Десятник-то еще куда ни шло, а вольнонаемный маг и рангом повыше, и не на службе. Убьет простолюдина, скажет защищался, и никто ему не судья.

— Очень вовремя, светлый господин, — неуверенно сказал десятник, покосившись на тяжело дышавшего Смыха.

Мастер Свен-Одар шмыгнул сизым носом. Приняв вранье насчет заказа за чистую монету, он приосанился и пригладил поредевшие к старости седые кудри, одновременно силясь припомнить, не натворил ли чего в ближайшие несколько дней. Фермер повел плечами, выступил вперед, сжал и разжал кулачищи и окинул незнакомца сердитым взглядом, словно прикидывал, годится тот для сезонных сельхоз работ или щупловат будет.

Парень худощавый, лет на пяток старше десятника, не больше, скулы широкие, а щеки не наел, в походах-то… В его правой руке подрагивал тонкий хлыст с массивной плетеной рукояткой. Штаны поношенные, сапоги потертые, а на сорочке с закатанными рукавами — дорогая вышивка, темные волосы заплетены в короткую косицу, узкой алой лентой перевязаны — чисто красна девица! Щегольская челка падала на глаза — медно-карие, с желтым ободком и глубокими провалами зрачков… Не понравилось старому Смыху в те глаза смотреть. Вроде улыбается боевой маг, бело-сахарные зубы показывает. Не то скалится, не то и впрямь весело ему в сарае, пронизанном сивушными парами и пьяно-радужной магией чокнутого Нодара.

Смых враскачку подошел к незнакомцу.

— Боевой, говоришь, вольнонаемный, — он с сомнением пожевал губами, скользнул взглядом по богато инкрустированному кожаному браслету на запястье мага, амулетам на груди и кинжалу в потертых ножнах, висящему у пояса, и вдруг спросил деловито, коротко:

— Серебром берешь?

— А к чему вопрос, почтенный? — осведомился гость, не скрывая удивления.

— А нанимаю я тебя, — прищурился старый Смых, — законнику нашему в помощь. Согласишься, так вместе пойдете блюсти мне безопасность в хозяйстве. У того, — он небрежно кивнул через плечо на десятника, — не больно-то получается с Нодаровской тварью справится.

И медведеподобный старикан метнул в сторону окончательно сбитого с толку мастера Свен-Одара злобный взгляд.

— Да что здесь происходит, в конце концов?! — возопил Нодар, воздев руки к небу, вернее — к потолку сарая, который поддерживали, казалось, не столько стены, сколько цветные стекла многочисленных витражей.

С балки, замолотив лентами, сшитыми из тонкой кожи молодых козлят, сорвалась крючковатая конструкция и с адским грохотом рухнула к ногам мастера. Ржавые крючья, приваренные к каркасу из ободов для бочек, заскрежетали по металлическим пластинам, разбросанным по полу. В помещении поднялся ветер, в воздухе, шелестя страницами, закружили потрепанные книги, железная стружка, опилки, осколки и прочий мусор. Цветные тени пришли в движение — фигурки на окнах вновь зашевелились. Мастер ахнул, стремительно нагнулся, ухватил свое творение за одну из хлопавших лент, по его пальцам пробежала искра, брызнули светом железные ребра, и невообразимое изделие неловко завалилось на бок, продемонстрировав новенькие клепки на ржавом остове.