Мудрец и корона

И все повторилось. Неприветливая кондукторша, сипло провозгласившая «Корягово, съезд», автобус, набитый крикливыми пассажирами, вонь дешевого табака из водительского окна и восемь километров размытой дождями грунтовки. Кое-где в низинах и в тени деревьев до сих пор темнели пятна влажной земли. Но вместо гнетущей тишины, неясного рокота грома и шлепков одиноких капель, Дашу сопровождал птичий гомон и шелест листвы. Проходя мимо кривой ели, примостившейся у спуска к развилке, Даша замедлила шаг. Словно перед прыжком в воду она набрала полную грудь воздуха, сбежала с пригорка к куриной лапке разбегающихся дорог и остановилась в изумлении. В солнечный лес уходила старая дорога, которая вела а Сосноборск через Сенечкин луг. Обожженный молнией столб указателя почернел, треснул, но мужественно торчал на своем месте. Помятая стрелка с еле различимой надписью «Сосноборск 4 км» валялась рядом.

Развилка пестрела символами, соединенными сетью магических линий. Асиана стояла на коленях перед Демайтером и что-то горячо говорила, вглядываясь в их хитросплетения. Под ее рукой паутина пульсировала и обретала пугающую глубину. Судя по отдельным репликам, которые доносил ветер, Демайтер категорически возражал. Даша широко раскрыла глаза и замедлила шаг, глядя, как в складках его черной мантии извиваются золотые и серебряные нити, безостановочно рисуя сложный узор. По земле волнами пробегала мелкая дрожь.

Асиана, заметила гостью первой, поднялась на ноги и улыбнулась Даше как старой знакомой. Демайтер обернулся и остолбенел от удивления.

— Ты это устроила? — спросил он через плечо.

— Ей есть, кого оплакивать, — подтвердила Асиана, не трогаясь с места. — Зачем ей и тебя считать погибшим… Да и всех нас.

Даша, не отрываясь, смотрела на стражника. По сравнению с их первой встречей он казался старше лет на десять. Под глазами лежали тени, скулы обозначились резче. Его движения были неуверенными и какими-то несмелыми, словно он боялся потерять равновесие, стоя на гладком льду. Даша отважно подошла почти вплотную.

— Теперь, получается, я пришла попрощаться? — через силу улыбнулась она.

Демайтер взглянул на нее немного отстраненно, как в тот день, когда они отправились в путь к Изначальному миру, покачал головой и осторожно притянул к себе.

— Здравствуй, моя светлая девочка. Не обнимай меня слишком крепко.

— Значит, ты его победил, — шепотом сказала Даша, прильнув к нему.

— Да.

— А кто еще остался в нашем мире? Илья Владимирович с командой?

— Остались только мы. Корабль Ильи Лапина ушел в проход пять минут назад.

— Они все ушли? — удивилась Даша. — Но как? Ты же не хотел открывать портал!

— Я… Меня переубедили.

Даша провела рукой по его груди, поймав где-то у ребер ледяной колючий ручеек. Тягучий холод скользнул по руке. Она перевернула ладонь. На миг ей показалось, что пальцы снова липкие от крови.

Демайтер закрыл глаза. Кровь была повсюду — на груди, на губах, на рубашке, на сверкающих клинках. По сумеречной земле тянулась дорожка алых капель, ставших черными в лучах ударивших в глаза прожекторов…

Даше кольнуло сердце, когда Демайтер болезненно вздрогнул всем телом. Она прикусила язык, чтобы не наговорить глупостей.

— Почему ты не спрашиваешь, не ранен ли я? И не нужна ли мне помощь? — шепнул он, поднес к губам и согрел дыханием ее замерзшую ладошку. — Самое время.

— Так глупо получилось в прошлый раз… Извини, Дэм. Тебе очень плохо сейчас, да?

— Не извиняйся, мне уже лучше. Это место… Оно навевает дурные сны. Иногда маги видят их наяву.

— С первой секунды, как нас втолкнули в вагон, я знала, что ты придешь, — тихо призналась Даша.

— В таком случае, ты знаешь меня лучше, чем я сам, — улыбнулся Демайтер.

Ей столько всего захотелось сказать, и еще больше — спросить. Всю неделю она мечтала забыть о страшных событиях, а теперь, прикусив язык, молча страдала от того, что никогда не узнает подробностей. Впрочем, кое-что и так моментально дорисовало разыгравшееся воображение.

— А если сюда опять прорвутся ищейки, боевые маги или еще кто-нибудь из других измерений, я смогу позвать тебя на помощь? — спросила она.

— Нет, не сможешь. Никто не придет. Я обвалю призрачные стены прохода за собой. Живи и ничего не бойся.

Он обнял Дашу, поцеловал в губы, а потом в лоб и отстранился. Асианы нигде не было видно. Она успела улизнуть, воспользовавшись моментом. Но Демайтер и не ждал от черной невесты соблюдения всех договоренностей. В конце концов, та подарила ему несколько прекрасных минут. За последнюю неделю он не испытывал ничего, кроме боли, одиночества и настороженного сочувствия иномирцев.