Мудрец острова Саре

— Огонь, пытки… Нет ли уголка на свете, безопасного для нас? В Кайте нам больше не место.

Атайя кивнула.

— Рэйка открыла свои границы для всех, кто боится жить здесь, — объявила она, охотно сменив острую тему о свержении короля. — К сожалению, Дарэку это известно, и, подозреваю, Трибунал поставит шпионов в местах перехода и в портовых городах, чтобы ловить беженцев. Добраться туда будет не так легко.

Ее слова вызвали очередное перешептывание. Лишь Дриане все было безразлично, она весь вечер, как заметила Атайя, скучала, дожидаясь, когда собрание закончится. Очевидно, женщине казалось, что ее брат вне опасности в кайбурнской школе Дома Де Пьера.

— Вы ведь нас не бросите? — спросила Мария, продолжая встревоженно теребить накидку. — Вы не отправитесь в Рэйку без нас?

Атайя решительно покачала головой.

— Нет, я начала это дело и собираюсь довести его до конца. Я не покину Кайта, пока все не завершится победой или поражением. Это я вам обещаю. — Она на секунду замолчала и оперлась на алтарь. — Чего я не могу гарантировать, так это скорого исхода. Инквизиция — серьезный вызов для нас. Но если мы сможем защититься от жестокого преследования и докажем, что никогда не сдадимся, что бы они ни делали, то у короля не останется выбора, ему придется дать нам право на существование. Приближается буря, — в заключение сказала Атайя. — Нам остается только ждать… и молиться, чтобы мы были сильней, чем они.

Последние слова повисли в свежем ночном воздухе. Дав свое благословение, Атайя медленно прошла среди рядов наружу. На просеке возле часовни навалил толстый слой снега.

Следующее утро выдалось морозным. Атайя вышла из дортуара и направилась на кухню, под ногами скрипел снег. Настроение в лагере было подавленным после вчерашнего собрания, и проснувшиеся рано ученики принялись за уроки с рассудительностью, о которой и не думали день назад. Они осторожно кивали ей, надеясь, что у принцессы не появилось плохих вестей.

Дриана уже была на кухне: проворно нарезала лук и сыр для яичницы. Атайя первый раз обрадовалась, что за ней ухаживают. Ночью она плохо спала, как и Джейрен, который до сих пор не вылез из постели. Глаза резало от усталости. Принцесса налила себе разбавленного эля и стала дожидаться, пока приготовятся яйца. Тут вошел Ранальф с большим джутовым мешком за плечом. Атайя просила его забрать деньги и драгоценности из дома Джарвиса, но он явно вернулся не только с сундучком серебра. За ним прошмыгнул любопытный Николас с заспанным лицом.

— Посмотри, что я привез, — сказал Ранальф и закинул мешок на стол с таким грохотом, что у Атайи едва не перевернулась кружка с элем. — Это из Килфарнана.

Развязав шнурок, он достал рулон ткани. Осторожно, словно обращаясь с бесценным шелком, Ранальф положил его на стол.

Дриана оторвала взгляд от кастрюли и уставилась на черную материю.

— Так это же обыкновенный кусок шерстяного сукна, — проговорила она. — Даже не могли нормально его покрасить. Что в нем такого особенного?

Атайя ее не слышала: так захватило ее зрелище — самая замечательная ткань, какую она видела в жизни. Сама шерсть была обычной, но по бокам, словно вышивка, сияли ярко-красные руны — швы, сделанные не ниткой, а светом.

— Что это? — спросила Атайя, не отводя взора.

Ранальф прикоснулся к швам, словно чтобы показать, что они не сотрутся.

— Называется «рунная ткань». Ее прислал Кордри Джарвис. Тут и письмо прилагается от Мэйзона.

Он передал принцессе сложенный пергамент.

Атайя довольно улыбнулась. Кордри был ее первым учеником, но душа его навсегда осталась преданной ткацкому делу. Очевидно, он нашел способ в буквальном смысле объединить свои два таланта воедино.

— Но что в ней необычного? — нетерпеливо переспросила Дриана.

Она поднесла краешек сукна к глазам и нахмурилась. Николас тоже косился на материю с не менее озадаченным видом, однако спокойно ожидал объяснений, а не требовал их.

— Руны… О, вы, наверно, их не видите, — сказал Ранальф. — Кордри купил себе фабрику и основал предприятие. Говорит, что научился вплетать опознавательные руны в ткань, подобно краске, чтобы они не блекли и не нуждались в повторном создании. Чертовски хитроумно, — отметил он, удивившись, что Кордри, которого он считал самовлюбленным глупцом, изобрел нечто стоящее.

— Судя по всему, Мэйзон получает ткань от Кордри и дает образцы своим ученикам, — сказала Атайя, просматривая письмо. — Таким образом они узнают друг друга, а простые люди остаются в неведении. Неплохая идея.

— Но как? — возразила Дриана, продолжая теребить ткань.

— Только колдуны способны видеть руны, — пояснила Атайя. — Именно поэтому ты ходишь в овчарню в сопровождении одного из нас, а иначе тебе не найти дорогу обратно. Мы следуем по путевым рунам. — Принцесса подняла рулон, чтобы определить его вес. — Сколько прислал Кордри?

— Пока один, — ответил Ранальф, — но нам хватит, чтобы дать кусок каждому в лагере.

Атайя одобрительно кивнула.