Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук

Кьеркегор объяснял усиление тревоги в истории следствием движения к рационализму и просвещению. Выгода от развенчания старых иррациональных страхов была как будто обесценена возрастанием тревоги. Такое развитие событий могло быть, как предполагал Кьеркегор, неизбежным следствием необходимого избавления от буквальной веры в волшебников, демонов, призраков, ад, богов и прочих носителей иррациональных страхов. Глубинная психология добавляет еще одно объяснение: тревога приходит с потерей образов. Эта идея не противоречит Кьеркегору, даже наоборот. Вместо этого она предлагает взглянуть на психологические последствия утраты образов того, чего мы больше всего боимся в наши дни в культуре, где на смену образам пришли понятия, а страх сменился тревогой. Одним из способов избавиться от подавляющей мифологии традиционных религий стал переход к рациональному, понятийному мышлению. Отлично! Сделано! Однако вместе с водой (подавляющими мифами) мы выплеснули и ребенка (воображение). Вместо того чтобы освободиться от угнетающей мифологии, мы избавились от создавшего ее воображения. Чтобы избавиться от фей, мы перестали представлять себе образы природы. Чтобы освободиться от демонов, мы перестали воображать зло. Чтобы избавиться от Бога, мы отбросили способность представить нечто большее, чем мы сами.

Если старые мифы оказываются разрушительными и дисфункциональными, одно из решений состоит в том, чтобы заменить символизируемые ими идеи, продемонстрировав их ошибочность с использованием научной рациональности. Однако для души утрата воображения становится травмой, потому что то, что вытесняется из мира образов, может быть заменено лишь новыми образами, а не абстрактными понятиями. Чтобы возродить образы души, нет нужды возвращаться к суеверному, догомеровскому, магическому, иррациональному чувству самости. Обновленная мифологизация мира может осуществиться без возврата к религии. В современной культуре больше всего подавлен не Бог, который до сих пор присутствует по всему миру, а именно воображение.

Когда я вновь представляю себе объект своего страха, на тропе появляется медведь. И тогда я могу найти верный способ действий: бежать от него, драться, отправить в зоопарк, приручить или сойти с тропы, ведущей к его логову.