Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук

Сартр был категорически убежден, что этот творческий процесс – основа человеческой свободы. Мы всегда имеем свободу интерпретировать свою ситуацию и выбираем, кем быть – трусом или героем. Другие предложили свои формулировки. Школьный друг Сартра Поль Рикёр¹¹ с феноменологической точностью исследовал размерность времени в структуре нарратива человека, используя академическую терминологию. Сначала у меня присутствует смутное чувство, кем я хочу быть, я нахожусь в ожидании своей идентичности (прообраз, по Рикёру), потому я играю роль в соответствии с Персоной, которую я создал (конфигурация). Всякий раз, когда я объясняю, кто я есть, я заново интерпретирую каждый из этих временны´х элементов (рефигурация). Марсель Пруст в своем романе «В поисках утраченного времени» выразил те же идеи, добавив к временному измерению измерение пространственное. Его персонажи (например, Сван) в деревеньке Комбре выглядят иначе, чем в парижском обществе. Пруст показывает, как наша Персона меняется в зависимости от нашего местонахождения. Перемена места – это не только передвижение в пространстве, но и изменение нашего бытия, поскольку мы становимся другим человеком – человеком, соответствующим месту, в котором мы находимся. Точно так же и время неизбежно модифицирует наше восприятие былых историй. Поэтому нельзя считать, что время просто проходит: оно трансформирует то, через что проходит.

Когда факты становятся основной частью нарратива, такого, который будет разворачиваться до нашего последнего вздоха, они обретают смысл. Мерцание множественных смыслов составляет природу психологической жизнеспособности. Эта живая энергия утрачивается при попытке втиснуть ее в узкие рамки какого-либо жанра (история болезни, письменные показания в юриспруденции или всеохватный нарратив об искуплении грехов в загробной жизни). Такое насилие над нарративом лишает его свойственной ему утонченности.

Богатство воображения – лучшее лекарство от отчаяния. «Кем я буду, прежде чем умру? Мне нужно вообразить что-то, какой-нибудь интересный миф» – в этом, возможно, и состоит важнейшая задача для выживания души.

Глава 13 Радость: лекарство от тревоги

Одна из самых распространенных ошибок обучающихся психотерапии состоит в предположении, что, если вылечить невроз пациента и искоренить его психические проблемы, удалить их, как удаляют гнилой зуб, то жизнь его наполнится смыслом. Подобная наивность, которая, казалось бы, должна исчезать по мере накопления терапевтом опыта, к сожалению, обнаруживается и у многих опытных специалистов, что объясняется привычкой рассматривать все «типичные» неврозы, которыми все мы страдаем, как медицинское явление, а не как экзистенциальную проблему. Большая часть разновидностей невротического поведения скорее напоминает досадную приверженность безрадостной жизни, чем гнилой зуб. Невротическое существование похоже на вредную привычку впустую растрачивать все, что предлагает нам жизнь – вот это мгновение, это тело, эту любовь, эту судьбу. Типичная невротическая личность подобна человеку, обладающему колоссальным состоянием и каждый день переживающему, когда индекс Доу Джонса падает на несколько пунктов. За поверхностью, производящей впечатление наполненной жизни и хорошо приспособленной личности, может скрываться невротическое отчаяние, идущее от бедности воображения. Атрофия способности к воображению создает прекрасную почву для зарождения отчаяния. Внутренняя работа раскрывает когнитивные сценарии, уходящие корнями в прошлое, и таким образом позволяет изменить жизненную траекторию. Даже малейшая перемена в интерпретации происходящего производит психологический сдвиг, способный сделать жизнь более интересной. Чтобы интерпретировать свою историю, мне нужны слова (существительные, прилагательные, наречия, глаголы), нужны символы и метафоры, иными словами, необходим полный набор средств, которые обычно ассоциируются с литературой или мифологией.

Глубинная психология, особенно фрейдистская школа, в противовес «имагинальному» подходу выбрала подход концептуальный, изобретая одну теорию за другой¹. Возможно, именно решение предпочесть образам понятия объясняет неспособность психологии справиться с двумя наиболее распространенными болезнями современности – тревогой и депрессией. Обе они характеризуются бедностью воображения и вытекающей из этого неспособностью испытывать радость.

Тревога: боязнь неизвестно чего