Мудрость сердца

Генри Миллер Мудрость сердца

Никогда не забуду тот вечер, когда мне в руки попал «Воинственный танец». Я сидел в кафе («Букет Алезии»), когда вошел мой хороший приятель Дейвид Эдгар и навязал мне эту книгу. Я тогда жил, можно сказать, по соседству, на «Вилла Сера». Вскоре после этого я отправился в Лондон и там встретился с д-ром Хоу — в его кабинете на Харли стрит.

Приблизительно в то же время я познакомился с двумя другими выдающимися психоаналитиками: д-ром Отто Ранком и д-ром Рене Альенди, чьи работы произвели на меня глубокое впечатление. И примерно тогда же мне попалась первая книга Алана Уоттса «Дух дзен-буддизма».

И где-то в ту же пору я, в поисках места, откуда был былучшевиден Юпитер, моя счастливая звезда, забрался на крышу своей студии, пришел в неописуемый восторг и, спускаясь по лестнице, оступился и рухнул вниз, вышибив дверь зеркального стекла. На другой день мой друг Морикан, о котором я написал в «Дьяволе в раю», принес мне подробное астрологическое объяснение случившегося.

Без преувеличения, интересное было время.

Каждая книга психиатра, в дополнение к философской основе его лечебной методики, в некоторой степени раскрывает суть проблемы, лицом к лицу с которой его ставит жизнь. Действительно, самый факт написания подобной книги есть с его стороны признание ложности ситуации, в которой находятся пациент и психоаналитик. В попытке посредством просвещения публики расширить сферу своего воздействия, психоаналитик косвенно сообщает нам о желании отказаться от ненужной роли целителя, которую ему навязали. Хотя фактически каждый день он повторяет пациентам ту истину, что они сами должны исцелить себя, на практике количество пациентов растет с угрожающей быстротой, так что порой целитель бывает вынужден искать другого целителя — для себя. Некоторые психиатры всего лишь такие же жалкие, такие же измученные страхом человеческие создания, как их пациенты, которые обращаются к ним в поисках облегчения. Многие из них перепутали оправданное принятие на себя роли с самопожертвованием, с напрасным принесением себя в жертву. Вместо того, чтобы, к примеру, раскрывать тайну физического и душевного здоровья, они избирают более легкий путь, обычно имеющий разрушительные последствия, оставляя эту тайну своим пациентам. Вместо того, чтобы просто оставаться людьми, они пытаются исцелять и обращать в свою веру, стать дарующими жизнь спасателями для того только, чтобы в конце обнаружить, что распяли самих себя. Если Христос умер на кресте, дабы проповедать идею самопожертвования, то это было сделано ради того, чтобы указать на важность этого сущностного закона жизни, а не для того, чтобы люди следовали Его примеру. «Распятие — закон жизни», — говорит Хоу, и так оно и есть, но это должно понимать символически, а не буквально.