Мудрость стихов

Она направилась в сторону вершины. Храм блекнул на фоне свирепых туч. От его красной крыши остался лишь бледно-синий оттенок. Прохладный ветер принёс дождь, что моросил по коленям. Тяжёлые капли начали стучать по амигасе. Дождь начался резко, словно поджидая её. Икеда сделала два плавных шага назад, и капли перестали бить по стальным концам шляпы. Ветер бушевал, качая прогнувшиеся ветви, усиливался по приближению к одинокому храму, а вместе с ним и шумный ливень. Протяжный скрежет остановил её. Она слышала неуверенные шаги, удар голых пяток по мокрым плитам и тихие писки детей. На ступенях, что вели к вершине храма, стояла тощая женщина. Её промокший тонкий халат просвечивал синюю дряблую кожу. Гнилые ногти чуть ли не впивались в каменные плиты храма. Её рот был приоткрыт, открывая тонкие острые зубы, как у ребёнка. Жёлтые глаза смотрели в пустоту, не моргали и не двигалась, словно у мертвеца. Уродливая, сгорбленная, измученная и едва стоящая на ногах. В костлявых руках она держала мешок, из которого доносилось детское хныканье, что прерывалось на фоне шумного ветра. Икеда обнажила катану. Демониха даже не дёрнулась, продолжая гнусно глядеть в никуда. Воительница прокрутила меч в ладони и с особой силой вонзила его в сырую землю. Демониха тут же отпустила мешок, словно подражая воительнице. Икеда уверенно двинулась к ней навстречу, оставив катану торчать в грязной земле. Демониха резко развернулась и бросилась вверх по ступеням. Она проскочила в густую мглу, что кружила на пике храма, тут же исчезнув и смешавшись с чёрными тучами. Икеда раскрыла мешок, на промокшем дне которого лежали четверо детей. Они дёргались и извивались, словно дождевые черви. Дрожали от холода и бьющего по ним града, но издавали лишь слабый писк, не в состоянии даже раскрыть слипшиеся глаза. Охотница закинула мешок за спину, заметив, как жёлтый взор выглядывает из густых туч с вершины храма. На мокрых ступенях виднелась засохшая кровь, что размытой линией покрывала всю лестницу и вела прямо к её пику.

– Я вернусь к тебе, – сказала Икеда, приподняв чёрные глаза.

Тучи дёрнулись. Скользкий туман повалил вниз по ступеням. Ловчая торопилась вернуться в поселение, чувствуя, как дети за её спиной начинают медленно оживать. Она оставила свой меч, объятый сырым инеем, позади.

Добрая половина жителей уже ожидала её возвращения и, едва заслышав протяжный плач, не могли сдержать улыбок.

– О боги! Дети! – слезливо замолила женщина.

Радостные матери прижимали детей к груди, вовсе забыв о нависающих над ними тучах. Они благодарили воительницу, переполненные сбывшимися мечтами, но не все. Одного ребёнка не хватало. Мать продолжала оглядываться на Икеду с тускнеющей надеждой.

– Но где же Ями? – спросила девушка, скрещивая дрожащие руки: – Где моя девочка?

– Демониха успела забрать одного ребёнка, – прямо ответила Икеда.

– Забрать? – вдруг переспросил кудрявый мужчина.

– Да, поглотить душу. Теперь у вас две проблемы, а не одна.

Мать горько залилась слезами, едва держась на дрожащих ногах. Её увели в дом, крепко прижимая за дрожащие плечи.

– Получается, вы не одолели демона?

– Ещё нет, мне нужно вернуться вновь.

– Да бросьте, госпожа. Вы нам наших детей вернули, мы и так вам по гроб жизни обязаны.

– Если не решить всё сейчас, то кражи детей продолжатся.

Мужчина понятливо покивал, бросив случайный взгляд на пустые ножны воительницы.

– Где ваш меч? – с удивлением спросил он.

– Я обменяла его на детей, и мне нужно вернуться за ним тоже.

– На что же вы обратно обменяете свой меч?

– На покой.

Охотница повернула обратно, возвращаясь к храму всё той же тёмной тропой. Её нетронутая катана всё также торчала в сырой земле. Она вынула меч, что морозным инеем обжигал ей ладони. Икеда медленно ступала по скользким ступеням, оглядываясь себе за спину, но и не теряя из виду чёрные тучи вершины. Холодный туман плыл у неё под ногами. Морозный град пробивал ладони. Порывистый дождь проносился перед глазами. Ветер свистел на лезвии меча. Икеда переступила через последнюю ступень, оказавшись на мгновение в непроглядной темноте. Она торопливо вышла к центру скромного храма, что напоминал театральную сцену. Моросящий холод пронизывал до самых пяток и даже обжигал зубы сквозь морозный пар. Обмороженные сырые трупы лежали в куче в углу. Демониха застыла напротив. Её мёртвое тело не издавало ни шороха, ни единого дыхания, но при этом источало сырой холод.

– Что сгубило тебя? – спросила Икеда, шаг за шагом проходя вдоль храма.

Она осмотрела демониху с ног до головы. Блёклые мокрые волосы свисали до полуобнажённых плеч. Охотница остановила взгляд на её костлявых руках. Чёрные чёткие порезы виднелись вдоль вен. Вздувшиеся, выпячивались на тощих руках, словно вот-вот слезут со сморщенной кожи. Воительница опустила глаза, спрятавшись за амигасой. Бурая сталь катаны растворялась в плывущем тумане.

– Горе, – ответила Икеда на собственный вопрос.