Мудрость толпы

– Клянусь мертвыми! – выдохнула Рике, глядя на величественные мраморные ступени, ведущие в никуда: наверху виднелись лишь нижние части огромных колонн, которые рабочие понемногу раскалывали зубилами и кирками. Высоко над этой чудовищной стройплощадкой маячил огромный подъемный кран. – Это ведь здесь раньше был банк?

– «Валинт и Балк», – подтвердил Юранд, неодобрительно хмуря брови.

Этот могущественный храм выгоды, где Первый из магов встречался со своим ухмыляющимся прихлебателем! Похоже, даже такие места рано или поздно ждет разрушение.

– И что теперь будет на его месте? – спросила Рикке.

– Насколько я понимаю, сейчас остро необходимы ссуды и инвестиции – для новых предприятий и строительства. Поэтому леди-регент планирует… построить здесь величайший в мире банк.

В конце концов, они остановили лошадей перед огромным зданием, выделявшимся даже среди других огромных зданий, в той части города, где воздух был чище и солнце светило ярче. Рикке не могла не признать, что чувствует некоторое облегчение. Ее бы не удивило, если бы их при полном параде провезли до самого Допросного дома и препроводили прямиком в камеры.

– Это же дом Савин, – сказала она, поднимая взгляд на многочисленные окна. – Похоже, тут каждый листочек в саду полировали вручную!

– Не удивлюсь, если так, – отозвался Юранд. – Раньше она жила здесь. Потом какое-то время тут был сиротский приют, но здесь оказалось недостаточно просторно, поэтому детей перевели в другое место. Теперь этот дом ваш.

– Что?!

– На то время, пока вы в городе. – Он легко соскочил с седла. – У Черной Рикке должна быть резиденция, достойная ее статуса.

…Один только холл был величиной с приемный зал какого-нибудь вождя, и, причем, гораздо лучше обставлен. Их встречали две хорошо одетые женщины, одна постарше, другая помоложе, а также темнокожий мужчина, широкий, как дверь. Все они выглядели слегка шокированными, увидев ее лицо, за что их вряд ли можно было винить; Рикке и сама порой шарахалась в сторону, проходя мимо зеркала. Еще большее потрясение отразилось на их лицах, когда за ее спиной замаячил Трясучка. А потом, в довершение их смятения, в дом ввалилась толпа одетых в меха и кольчуги Названных и татуированных горцев и с ними богатырского телосложения женщина, нынешняя правительница Йоуза, тотчас нанеся грязи на безупречно отмытые плитки пола.

Женщина постарше сделала неуверенный книксен.

– Ваша, э-э…

– Просто «Черная Рикке», – сказала ей Рикке.

– Меня зовут Лидди, это вот Май, а это Гарун.

– Большая честь, – прогудел темнокожий таким гулким басом, какого она никогда не слышала, и склонился в поклоне.

– И для меня, – отозвалась Рикке, тоже кланяясь.

Поскольку половина ее людей не понимала местного наречия, это привело к тому, что все принялись кланяться вслед за ней – целое море прыгающих вверх-вниз голов.

– Леди-регент прислала нас на случай, если вам что-нибудь понадобится, – объяснила Лидди. – Завтра вечером в Агрионте планируется банкет.

– Банкет? – Изерн покрутила на языке незнакомое слово. – Разве это не когда люди, гм… идут посрать?

Трясучка закатил к небу единственный глаз.

– Это когда люди пьют и танцуют и лгут друг другу. Они делают вид, будто устраивают это для веселья, но на самом деле для того, чтобы тот, у кого есть власть, мог показать, как много у него власти.

Изерн сощурила глаза.

– То есть они там в самом деле срут, просто на головы друг другу.

– Завтра они главным образом будут срать на мою, – вставила Рикке. – А я буду рассыпаться в благодарностях, превознося отличный цвет и консистенцию их дерьма, и спрашивать, не найдется ли у них для меня пары лишних какашек.

Рикке, подняв брови, взглянула на Лидди, выглядевшую еще более шокированной, чем прежде, и снова переключилась на союзное наречие:

– Ты швея?

– Ну… мне доводилось шить…

– То есть ты помогаешь леди Савин выглядеть более… – Рикке помахала руками, ища нужное слово, – савинисто?

– Я иногда… помогаю ее одевать.

– Чудесно! В последний раз, когда я была в Агрионте, я выглядела как полная дура. – Рикке скинула с плеч свой алый плащ и с шуршанием провела ткань между пальцев. – Сдается мне, нас ожидает кое-какая работа.

Хорошие времена

В воздухе наконец потеплело, и Савин, которой после жестоких морозов и бесконечной оттепели не терпелось поскорее открыть двери дворца, решила устроить прием во вновь зацветающем саду. Весна, в конце концов, – это время начать все заново, столь остро необходимая возможность залечить раны. Еще не зарубцевавшиеся раны, нанесенные Великой Переменой, и более свежие, до сих пор сочащиеся кровью.