Мудрость Толтеков в новой эпохе

Нам станет ясно, что такое поведение абсолютно неестественно, неприродно, если мы сравним наше социализированное поведение с поведением детей или других млекопитающих, для которых нет ничего лучшего, чем полностью погрузиться в восприятие мира и наслаждаться их простым и все же вызывающим благоговение настоящим. У них нет нашей суеты, им не нужна никакая причина, никакое действие и никакие результаты, чтобы прекрасно себя чувствовать в своем теле и в своем мире.

Очевидно, что мы имеем дело с типичным параметром нашего социализированного менталитета домашних животных, нашего взрослого Common sense, что мы делаем наше ощущение счастья и собственной ценности зависимым от определенных действий в смысле награды или наказания. Потому что, в отличие от наших диких родственников и маленьких детей, нам очень трудно беспричинно радоваться нашему существованию и просто быть счастливыми. Да, это кажется нам наивным, если даже не безответственным, если взрослый человек вдруг начинает так себя вести. Многие люди старшего возраста в наши дни не могут даже просто наслаждаться едой, если они не заработали ее в смысле библейского требования «в поте лица своего».

Можно, кстати, наблюдать, как большинство людей на старости лет все больше и больше попадают в ловушку воладорес, из чего, однако, не следует ложный вывод, будто молодые люди обладают иммунитетом в отношении этих ловушек. Большую часть нашего осознания мы жертвуем уже в раннем детстве, а затем становимся для воладорес подобны домашним животным, дающим молоко: оно регулярно отсасывается; так поддерживается на определенном уровне и наше осознание. Если же осознание по причине старости, слабости или болезни перестает расти или его рост слишком замедляется, тогда воладорес сжирают внешнее свечение практически до основания и даже не оставляют маленькой лужицы. Последствия такого состояния — закостенелый ум, повышенная забывчивость и путаница в мыслях, при этом — растущая раздражительность, фанатичное цепляние за нормы и ценности общественного порядка, увеличение чувства собственной важности; короче — все симптомы и признаки старческой немощи.

В связи с этим Тайша Абеляр сообщает, что в квартирах старых людей, в домах престарелых, в госпиталях и больницах можно встретить особенно много воладорес, потому что здесь они находят свою любимую пищу в больших количествах. Это даже не просто осознание, а совершенно особенное его качество — потому что не всякое осознание для них одинаково вкусно. Они особенно любят осознания эгомании, самосострадания, которые склонны к эмоциональным взрывам и индульгированию, в то время как трезвость и дисциплина ими презрительно отвергаются.

Так, они охотно находятся в местах, где собирается много людей, одинаково эмоционально настроенных: церкви, кладбища, анатомические театры принадлежат к таким традиционным местам. Все чаще организуемые ныне крупные представления, такие, как концерты, демонстрации, собрания, футбольные состязания или иные спортивные события, притягивают многочисленных нечеловеческих гостей, которые тоже по-своему участвуют в праздновании. В более скромной степени вышесказанное справедливо, кстати, для всех общественных мест, таких, как вокзалы, аэропорты, различные учреждения и школы, а также маленькие личные застолья и банкеты. Где бы ни собрались люди в подходящем «для переваривания» настроении, не будет недостатка и в воладорес.

Как вещественное доказательство существования воладорес, наследники дона Хуана несколько раз демонстрировали в 1995 году фотографию одного воладора, сделанную незадолго до того на весеннем празднике тибетских буддистов на руинах Теотихуакана. Фотографом был знакомый Кастанеды, Марко Антонио Тарам, руководитель Casa Tibet в Мехико, который и организовал празднование, где более 90 000 христиан и буддистов молились за мир под началом Далай Ламы. Во время празднования Марко Антонио сфотографировал — не заметив этого — огромную тень, которая, подобно туче, колыхалась над головами толпы, собравшейся на молитву между пирамидами.

Когда Марко Антонио, проявив пленку, обнаружил необычную тень, по форме и облику похожую на молящегося человека, он попросил Кэрол Тиггс посмотреть странную фотографию и высказать свое мнение. Она была не менее поражена и взяла фотографию с собой, чтобы показать Кастанеде и другим его сподвижникам. Все пришли к единому заключению, что Марко Антонио сфотографировал огромного воладора, который так обожрался эмоциональной энергией собравшихся на молитву, что частично материализовался и сделался видимым для чувствительной линзы фотоаппарата. Они восприняли это событие как знак того, что пришло время освободить от эзотерического статуса и эту часть их знаний и сделать ее доступной общественности.